обывателей даже представить себе не мог с какой силой ждали его ученые-создатели. Они даже тайком создали свой тотализатор – какие нарушения предполагались у будущего супремуса.
Вот и настал тот самый день. Кадавры должны были «вылупиться» из своих ячеек в течение пяти дней – так было задумано с самого начала, чтобы избежать суеты. Первым решил появиться на свет кадавр крупного, физически развитого мужчины. Когда ячейка начала подавать пронзительные сигналы, все побросали свои дела и немедленно собрались в «зале рождения». От нетерпения дрожали руки, блестели глаза, учащенное дыхание разогревало воздух, биение сердец было столь безумным, что казалось это еще один прибор с огромной скоростью отсчитывает секунды до рождения нового биологического вида.
От ячейки отцепили всю проводку, убрали все, что было на нее навешено. Верхний колпак матово моргал, показывая, что жизнь внутри него уже готова к самостоятельности. Медленно подали кислородную смесь к изголовью новорожденного. Осторожно расцепили скобы. Отступили на шаг. Затем приблизились снова. Переглянулись. Дрожащими от напряжения пальцами схватились за колпак ячейки. Медленно, очень медленно подняли и отнесли его в сторону. Кто-то тут же подхватил под плечи новорожденного – крупного, но неуклюжего, неустойчивого мужчину. Ему помогли сесть. Кадавр обвел всех мутным взглядом и неожиданно глаза его разъехались в стороны, а тело качнуло вправо, затем влево и назад. Ученые тут же кинулись поддерживать его. Попытались поставить на ноги, но ничего не вышло – человек наивысший был не в состоянии удержать равновесие, руки его беспомощно болтались и не могли уцепиться за поручни, голова моталась как у пьяного и по-стариковски тряслась, весь он был медлительный и до боли напряженный, сгорбленный. В довершение картины, его мучил сильнейший тремор3, от которого руки дрожали тем сильнее, чем больше он старался прицелиться к поручню.
– Да. – Крякнул доктор Инглурио, досадливо, но в голосе его слышался в то же время и восторг. – Вы только посмотрите на нашего красавца. Вот он – человек наивысший, высочайшее достижение антирасизма. Торжество равенство, так сказать. И вот этого мы добивались.
– Доктор, кажется, у него проблемы с дыханием. – Встревоженно заявила одна из ученых. – Давайте его обследуем? Мне кажется, у него с и с сердечной деятельностью что-то не то.
Тут новосозданное существо невнятно замычало, описывая круги корпусом и размахивая руками, оттолкнуло державших его ученых, слабо вскрикнуло и упало навзничь. Никто не проронил ни слова. Один из ученых медленно отошел от тела, затем не оглядываясь беззвучно пошел по залу, отключая остальные ячейки генерации. И так было ясно, что никто из кадавров не выживет. Не зачем их было мучить.
Доктор Инглурио вздохнул и качнулся на пятках. У его команды вид был удрученный и потерянный. Женщины сердито утирали слезы, словно стыдясь их. С самого начала было ясно, что полноценных людей из кадавров не выйдет. И все же их было жаль. Как жаль было потерянного времени и миллиардов долларов, которые можно было потратить с большей пользой для человечества. За годы эксперимента от рака умерло около пятидесяти миллионов человек. Несколько миллиардов детей родилось с генетическими отклонениями, несовместимыми с жизнью. Мир захлестнул новый вирус, стремительно прореживающий человека пока все еще разумного.
– Давайте взглянем на это с другой стороны. – Тихо зазвучал голос Инглурио. – Эксперимент, с точки зрения заказчиков, безусловно провалился. Но мы безукоризненно выполнили их так называемое «техническое задание». Мы создали его. – Он кивнул в сторону распростертого тела. – Человека толерантного. Никакого черной субстанции, никакой «нигры». Никакого расизма. Все честно. Хотели? Получите и распишитесь.
Он развернулся и устало зашагал к выходу, держа в руке очки и медленно потирая лоб.
5 июня 2021 г.
ЛитВек: бестселлеры недели
