со скачками. Дым от многочисленных костров ел глаза дозорным на крепостной стене. Ни на минуту не умолкали гортанные выкрики врага, мычание коров, ржание лошадей.

Прошла первая неделя. Никаких признаков подхода черниговского войска не было. Осажденный город оживал только ранним утром и поздним вечером, когда Мерцана встречала Световида и провожала его отдыхать во дворец.

На вечерней зорьке шла стая ребятишек на верию. Они не играли в лапту, как раньше, и не бегали, весело крича: «Гори, гори ясно…», играя в горелки, а сидели на выгоревшей траве, водили в раздумье палочками по земле. Всем хотелось есть, но больше всего – пить. Вода в Почайне, что впадает в Днепр, теплая мутная, но и ее не хватает вволю.

– Опять дымком потянуло. Ужин готовят… поганые, – с завистью произнес худенький светлоголовый отрок.

–А мне, ребята, пить охота…очень. Помните, как мы в это время купались в Почайне, на пристани, и бегали пить к Священному ручью. Какая там вкусная вода, – мечтательно протянул мальчик лет двенадцати. Он закатил глаза, сморщил облезлый веснушчатый нос и щелкнул языком.Ему закивали в знак согласия, а длинный худой подросток, молча сидевший по-печенежски, произнес:

–А мне матушка говорила, что раньше была вообще только вода и тьма. Много, много воды, чистой, холодной, вкусной, и Бог летал над этою водою.

–А земля? Откуда она взялась, Свей?

–Бог сказал воде:»Ты будешь первейшей среди всех, без тебя ничто жить не сможет, и на тебя Я поставлю землю». Так и появилась земля, – тихо и просто ответил Свей.

–Да, Бог прав: без воды никто жить не сможет,– уныло проговорил веснушчатый малый.

Из дома напротив вышла молодая женщина в длинной полотняной рубахе, подпоясанной цветным плетеным поясом. Она неторопливо подошла к мальчикам и, погладив самого маленького, такого же , как она, голубоглазого, тихо сказала:

–Пойдем ужинать, сынок.

Ее мелодичный ласковый голос заворожил Свея. Он видел, как встал ее сын, как она взяла его за руку и повела домой. Глубокая тоска и боль светилась в карих глазах Свея.

– И мы тоже пойдем, – произнес рыжий мальчуган. – А ты опять на башню?

– Да….Может, кто из дружинников даст что-нибудь поесть.

Свей неторопливо, как бы нехотя встал и медленно побрел, свесив длинные руки.

На небе зажигались первые звезды, когда он улегся на солому рядом с бойницей. Сегодня ему не повезло: пока шел, дружинники уже поужинали. Ему пришлось вернуться к Почайне, попить мутной воды и возвратиться к крепостной стене. Глядя на эти далекие сверкающие звезды, он мечтал о том, как придет князь Святослав, как разобьет стоявших под городом поганых, а потом пойдет в степь и там тоже их разобьет. Он, Свей, будет гриднем и там, в степи, у печенегов, найдет свою маму. Она такая красивая, ласковая. Свей тогда сможет защитить ее от каких угодно воинов.

В животе заурчало, и к горлу подкатила тошнота. Завтра утром на торговище надо стащить что-нибудь вкусненькое. Он закрыл глаза, но звезды, мигая, все равно мешали. Тогда Свей свернулся калачиком, положил под голову ладошки и уснул.

Глава 4

Вокруг чисто выскобленного стола сидело человек десять дружинников, расположившихся по правую и левую руку от воеводы, за ними ютились гридни. В сумерках с трудом различались их угрюмые лица.

– Надо решать, как будем город спасать, – проговорил Ратибор. – Только стены отделяют нас от печенегов. Если они пойдут на штурм, нам не сдержать их. Нужно опять гонца посылать.

Молодой чернобровый красавец, сидящий рядом с воеводою, предложил:

– А пошлите-ка хоть меня. Ночью я незаметно проберусь к Днепру-батюшке, переплыву и подмогу приведу.

– Нет, Иванко, нельзя тебе: у них посты расставлены везде, костры освещают все вокруг, да и заметный ты. В два раза выше любого поганого. Нет, здесь надо что-то придумать хитрое, чтобы не поняли они ничего.

Ратибор замолчал, в рассеянности перебирая пальцами оберег на груди. Все почтительно смотрели в стол. Последние лучи заходящего солнца почти не проникали сквозь маленькое оконце. Со двора доносилось вечернее стрекотание сверчков. Тишина. Покой.

Вдруг лицо воина озарила лукавая улыбка:

– А не знает ли кто из вас какого-нибудь лихого отрока, знающего по-печенежски? – Он

озорно посмотрел на гридней. – Есть, может, такой знакомый, что не побоится пройти днем сквозь стан печенежский, переплыть Днепр и позвать черниговскую дружину?

Гридни притихли, перебирая в уме своих знакомых, нахмурили лбы, соображая. Наконец, отозвался самый младший воин, недавно принятый в гридни:

– Знаю я одного. Шатается по торговищу. Он в плену был, те его продали в рабство, а он и от хозяев сбежал. Язык их понимает. Очень хочет гриднем стать, чтобы отомстить печенегам за родных и за себя.

– Вот и хорошо. Приведи его сюда завтра.

Ласковое утреннее солнце щекочет лоб и щеки Свея. Он спит и снится ему сон. Он, довольный и счастливый, лежит на лужайке, раскинув руки. Травинки приятно щекочут ухо, кузнечики тянут однообразную песню, и глаза сами собой закрываются. Сквозь дрему мама зовет его, просит откликнуться, но Свей никак не может открыть сомкнутых глаз. Он слышит, как шуршит ее платье, как теплое знакомое дыхание обдает его , как она наклоняется к нему и нежно целует. Свей хочет обнять ее, но руки смыкаются в пустоте и ищут, ищут маму, а губы тревожно шепчут:»Мама, мама». Вдруг что-то черное наваливается на него, давит, не дает дышать и трясет за худенькие плечи. Свея объял ужас, он хочет закричать, вырваться и не может. Сквозь пелену страха, он слышит:

– Да толкни его сильнее. Что ты нянчишься с ним?

Свей окончательно проснулся и открыл, наконец, глаза. Он лежал на соломе под крепостной стеной, где и заснул. Нежные лучи Ярилы закрывали от него какие-то люди. Паника, что охватила его во сне, возвратилась, глаза зло блеснули, и Свей вскочил на ноги, ударил в грудь стоявшего над ним и пустился со всех ног бежать. Гридни бросились за ним. Да где им догнать Свея! Он бежит, как ветер.

Успокоившись, он оглянулся: позади никого не было. Остановился , почти не запыхавшись. Он любил бегать и обычно никому не удавалось его поймать, если не считать одного единственного раза. И поганые его ни за что бы тогда не поймали, но в маленькой роще негде спрятаться. И то печенегам пришлось попотеть, прежде чем его схватить. Мальчик гордился своей ловкостью. Не раз печенеги вываливались из седла, выбитые хлесткой веткой дерева, и, злобно ругаясь, опять пускали коня вскачь за непослушным и хитрым малым, а он петлял между деревьями, как мог, и, задыхаясь от долгого бега, умолял богов помочь ему скрыться от погони.

Свей шел, не замечая никого вокруг, ноги сами пылили к торговищу на Подоле. В животе