индивидуальные особенности мозга учтёшь. Но наша фирма этим не занимается, привлекаем аутсорсеров. Я вижу, вы не в теме!

Парень расслабился. Развалился в кресле, смотрит уже не дерзко и вызывающе, а снисходительно, покровительственно почти. Теперь он видит перед собой не полицейского дознавателя, способного доставить неизвестные пока неприятности, а наивного дилетанта, в глазах которого легко и просто показаться компьютерным гуру. Что мне и нужно. Правда, в качестве компенсации придётся выслушать лекцию о материях общеизвестных. Но пусть его, вытерплю.

О том, что смерть — побочный эффект эволюции, основанной на половом размножении, трансгуманисты твердят не первое столетие. А значит, достаточно найти в геноме человека то, что запускает процесс старения, и вопрос будет решён. Когда к философам присоединились представители естественных наук, поиски перешли из теоретической плоскости в практическую. Не исключено, генетики в конце концов нашли бы этот «тумблер» и научились его «выключать». Но бессмертие людям подарили вовсе не они, а обычные технари, специалисты аддитивного производства. А также создатели и программисты квантеров — квантовых компьютеров. Когда 3D-биопринтинг взял очередной рубеж, освоив печать аналога человеческого мозга — объекта, способного не только выполнять его функции, но и получать квантовое состояние, то есть, стать реципиентом при переносе личности из одного тела в другое, — выяснилось, что тем самым решился вопрос бессмертия. Со считыванием информации из биологического мозга квантеры справлялись вполне успешно, но записать туда иную личность невозможно в принципе — каждый мозг уникален. Причём уникален с точностью до кванта времени — в силу того, что живёт и непрерывно изменяется. С напечатанными квазибиологическими, квазиживыми мозгами такой проблемы нет.

Оставался вопрос резервного хранения. Невелика цена бессмертию, если оно в любой миг может быть прервано случайным — а то и преднамеренным! — разрушением тела. Казалось логичным хранить копию в том же виде, в каком она считывается и записывается. Однако это не так. Удержать квантовый образ личности от декогеренции в течение нескольких секунд, пока идёт чтение, или минуты при наложении — одно, хранить его дни, месяцы, годы — совсем иное. Не изобретён пока и вряд ли будет изобретён в обозримом будущем носитель квантовых состояний, способный на такое. Это, во-первых. А, во-вторых, имеется труднообъяснимая для дилетантов штука под названием «запрет на квантовое клонирование». В итоге резервные копии хранятся в привычном с конца прошлого тысячелетия цифровом виде.

Хранение копии личностей миллиардов живущих на Земле людей потребовало бы материальных носителей, по массе сопоставимых со среднего размера звездой. Не говоря уже об объёме и необходимой энергоподдержке. На счастье, таких затрат на бессмертие не требуется. Личности людей различаются между собой меньше, чем их геномы, поэтому хранилище построено в виде дерева. «Ствол», — часть, общая для всех людей, — объявлен всечеловеческим достоянием и управляется специальным комитетом ООН. Так же в ведении комитета двадцать четыре основные «ветви». «Ветки» следующих уровней управляются частными корпорациями, самые мелкие «веточки» и «листики» отдельных граждан — франчайзинговыми сетями и фирмочками вроде «Вечности нон-стоп». Перед тем как наложить образ сознания на физическое тело, квантер проводит его сборку и рекогеренцию цифровой информации в квантово-связанную. При чтении — обратный процесс: разложение по шаблонам на слои, соответствующие всё более утончающимся «ветвям». Остаток, для которого не найден шаблон, и считается «индивидуальными особенностями». Фирмы, оказывающие услуги резервного хранения, делают комиссионные отчисления владельцам «веток». Также они работают во взаимодействии с «печатниками», изготавливающими тела. Если хватает компьютерных мощностей, сами транслируют первичный образ, нет — привлекают сторонних специалистов. Вдобавок есть изготовители софта для 3D-биопринтинга, производители печатного оборудования, рекламщики, настройщики, утилизаторы и так далее и тому подобное. Вся эта сложная система, пронизанная финансовыми потоками, взаимодействует между собой, разрастаясь, обогащаясь, подпитываясь частными, а в последнее время всё активнее государственными инвестициями. Для клиента эти хитросплетения остаются «за кадром». Достаточно подписать договор и…

Парень говорил, говорил, говорил, так что я едва не задремал в кресле. Спохватился, сообразив, что рабочий день давно закончился, а я не добрался ещё и до первой банки пива. Перебил рассказчика:

— Да-да, очень интересно. Но, честно говоря, мне трудно представить это дерево с листиками. Получается, клиенты компании могут «висеть» где угодно? Больше того, при очередном обновлении переместиться с одной «ветки» на другую, верно? Компания не может зарезервировать все возможные комбинации. Их тысячи, если я не ошибаюсь?

Насмешка на губах программиста сделалась ещё более ироничной.

— Ошибаетесь, — миллионы. Я рассказал только о логической структуре хранения. К физической она не имеет никакого отношения. Физически это обычные цифровые хранилища в дата-центрах. Если считывание образа проходит успешно, старая версия удаляется, новая записывается в любые свободные ячейки. Это наборы двоичных данных, не имеющих собственного смысла без рекогеренции. Ещё какие-то вопросы будут?

Я помедлил с ответом. Моя версия разрушилась, новую требовалось придумать, прежде чем спрашивать. Или закрыть дело. Но отступать так легко не хотелось. Забывчивость господина Кузера и маман могли быть обычным совпадением. А могли и не быть. Поэтому я сказал:

— Вопросов нет. Подготовьте, пожалуйста, список всех ваших клиентов, воспользовавшихся услугами компании, скажем, за этот месяц. С контактными данными, датой и временем обслуживания и отметкой, выполнялось чтение или восстановление.

Парень глаза выпучил.

— Шутите?!

— Разве это засекреченная информация? Какие-то подзаконные корпоративные распоряжения?

— Нет, но… Но это две тысячи человек получится!

— Тем не менее.

Парень был явно недоволен свалившейся на него задачей.

— Хорошо. Завтра сделаю.

Наконец-то рабочий день закончился. Я вынул из холодильника две банки пива, упал на диван, включил телевизор. Не за тем, чтобы смотреть, — пусть бубнит для фона, помогает расслабиться. «Бубнил» в этот раз