Учерьъёсы Сугона

Жизнь и необыкновенные похождения Ивана Лукина, гражданина Северо-Западного Еврорегиона и бывшего Северо-Западного Федерального Округа бывшей Российской Федерации (СЗФОбРФ), во время Сирийской, Армяно-Азербайджанской, и, Заосвобожденческой Украiньской Мировых Войн, описанные им самим на чистейшем кандапоже-мурманском языке в назидание потомкам

Глава I

Пусть в будущее не заглянешь никогда,

Ивашку в будущее отправил Борода

Знакомство - Гибель Красной Шапочки и Агаты Звезденец - Краткая история войны Севера и Запада бывшей Северо-Западной Зоны бывшей Российской Федерации - Экскурсия по Дому-Музею историка Дмитриева - Как Иван Лукин становится Учыръёсы Сугона - Гамбит полевого командира

- Значит, убили Моторолу-то нашего, - сказал дюжий наёмник, слизав пивную пену с щетинистых рыжих усов.

О том, что эти усы на лице громилы, заросшем от скул до шеи, присутствовали - словно Акакий Акакиевич на службе! - можно было догадаться лишь по цвету растительности над губами. Вернее, по его отсутствию. Увы, этот участок растительности выцвел, и совершенно очевидно, случилось это из-за частого прикосновения к волосяному покрову молекул алкоголя, химическая реакция на который и выделила рыжую полосу-просеку на черном буреломе бороды. Странно, что полоса получилась такой тонкой, ведь алкоголь громила принимал в огромных количествах, постоянно проливая то себе на лицо, то на штаны, а то и на собутыльников. В других обстоятельствах, в другом месте и в другое время подобное поведение вызвало бы множество вопросов к Бороде, как робкий Иван огиюрил («окрестил» на кандапоже-мурманском — прим. переводчика) про себя громилу за соседним столиком. И на вопросы эти пришлось бы не то, чтобы отвечать (это само собой), но и obosnovat' (обосновать — мурманско-архангельский — здесь и далее примечание переводчика) ответы. Но здесь, в модном кандапожском краудфандинг-крафт пабе «Carelia libra lehvisto», названном и открытом четыре года назад, в 2030-м, в честь объявления независимой Северо-Западной Федеральной России (СЗФбР), включавшей в себя Карельскую, Ингермандулиландскую, Ижоро-Печорскую, Архангельско-Мурманскую и Санкт-Ленинградскую независимые федеративные республики, pred' iavit' (предъявить — мурманско-архангельский) Бороде за штаны, прилипшие к скамейке из-за пива, оказалось попросту некому. Собутыльники Бороды, ввалившиеся с ним с мороза в бар после посещения дома-музея историка Дiмитриева - о предыдущем пункте маршрута Иван понял по разговорам компании, доносящимся обрывкам фраз вроде «... летнюю mandушку аж три куны!», «...сюлечку и мизинец не пролез, за что уплочено?» - явно побаивались своего вожака. Того самого Бороды, одетого в роскошный польский пуховик с надписью «Вце не зжгинула Пильска риднэ» («Родной Польше пiздецеще не скоро» - мурманский диалект мурманско-архангельского). По надписи на мурманском языке, литературную форму которого еще не приняли в окончательном чтении - и над которой еще ломали головы и копья лучшие филологические умы СЗФбР - Иван понял, что гости прибыли из Печенги, крупнейшего текстильного центра Мурманско-Архангельской Федеративной республики. Произносить это название следовало, меняя каждый раз «Архангельский» и «Мурманский» местами, чтобы избежать лингвистической дискриминации. Гости из федеративной республики, появившейся на развалинах бывшей РФ, вели себя плохо. Они, видимо, травмированные и стигматизированные отсутствием у себя литературной версии родного языка, поражали буйным нравом и стильными шмотками мирных, тихих и нищих кондапожцев, потерявших половину населения за пять последних лет в ходе эпидемии короначумы и войны между Югом и Западом бывшей Северо-Западной Зоны РФ. По строчке, по шву и по стильной заплатке на воротнике, Иван определил, что куртяк шили в редких теперь, лишь кое-где сохранившихся цехах с разделением труда, а не в повсеместно распространившихся мастерских полного цикла, где вещь производил один мастер от первого этапа до последнего: от производства домашнего синтяпона в котле до заклепки пуговиц. Что называется, от «ж» до «а» (литературная форма архангельско-мурманского языка не очень отличалась от старорусской версии начала 21 века, поэтому, чтобы подчеркнуть национальные особенности, при объявлении независимости в мурманско-архангельском алфавите просто поменяли очередность букв из старорусского).

Помимо куртяка, Борода сверкал белоснежной искусственной челюстью. Большой, по нынешним временам, редкостью! Челюсть позволяла своему обладателю как спокойно пережевывать пищу, так и относительно легко, без последующих посещений зубодера, переносить множество мелких бытовых конфликтов на национальной почве, разгоравшихся в СЗФР из-за влияния бывшей метрополии. Кроме того, на растительности на груди, обильно политой пивом и тоже как-будто порыжевшей — покоился орден за «Сидение на Дамбасе», медали за «Взятие Шар-аль Шейха», «Покорение Дамаска», значок «Лугандон Третьей степени», и почетный знак «Даунбаса». Все не оставляло сомнений в том, что огромный Борода с кулаками каждый величиной с литровую пивную кружку - и окруженный выводком прихлебателей в числе двенадцати человек, плохонько одетых, довольно грязных и с очень плохими зубами, (шахтеры из Никеля, понял Иван) - самый опасный представитель своей туристической группы. Да, туристической, Иван не испытывал никаких сомнений и на этот счет. Хотя бармен, модный кандапожский гомотриосексуалист Никита, по прозвищу «Красный беретик», встревожился. Свое крестильное имя Никита получил в день ВВ МВД Карелии Либра, искупавшись в одном фонтане с группой агрессивных обнаженных ветеранов, «краповых беретов», которые в награду за смелость вручили женственному пареньку красный берет, сорванный с проходившей мимо candapojaise*** (кандапожка на кандапожском), объявив награжденному, что отныне он — полудочь полка. Но встревожился бармен не поэтому — снявши штаны, по труселям не плачут, любил говорить Никита, расширяющий кругозор на досуге чтением модной расовой философки Люси Улитковой, - а из-за того, что был параноиком. Подозрительно глядевший на гостей с самого их прихода в бар, Никита «Беретик» отлучился куда-то на минутку под предлогом свидания. Наверняка, стучать побежал, дятел, подумал Иван, но воспринял это философически. Никита день деньской проводил в актуальной социальной сети «Бдибук», само членство в которой предполагало