пончика. — Я должна установить лучшие границы.
— Возможно, — говорит он очень серьезно. Но когда я смотрю ему в глаза, Натан улыбается — правая ямочка на щеках и все такое.
Я игриво толкаю его руку.
— Какая! Если это так, может быть, мне следует забрать твой ключ от моей квартиры. Реализуй там некоторые границы.
Он откусывает последний кусок пончика, все еще улыбаясь.
— Удачи. Я никогда не верну его.
Его рука касается моей, когда он проходит мимо меня, и мне интересно, не будет ли это нарушением этих границ, если я прилипну к его телу, как морская ракушка.
Я думаю, мне эта пробежка нужна больше, чем ему, и совсем по другим причинам.
Вспотевшие и измученные бегом, мы с Бри бросаемся на пол перед моим гигантским белым диваном. Слева от меня вид на океан от пола до потолка за три миллиона долларов, а справа вид, который я отдал бы своей душе, чтобы видеть каждый день до конца своей жизни. Очевидно, Бри не знает, что я так к ней отношусь.
Я стучу тыльной стороной костяшки пальцев по ее колену, рядом с неровным шрамом, изменившим ход всей ее жизни.
— Что будешь делать потом? Хочешь встретиться со мной на ланч в CalFi?
CalFi — стадион моей команды. В нем есть недавно добавленный учебный центр, где мы тренируемся и тренируемся в течение недели, а также столовая, которую обслуживают одни из лучших поваров в бизнесе. А я, если вам интересно, слишком нетерпеливый щенок, умоляющий Бри поиграть со мной — всегда играть со мной.
Она поворачивает голову, и ее мягкие карие глаза встречаются с моими. У Бри вся медово-коричневая, длинные, дико вьющиеся волосы и широкий, великолепный рот с ямочками размером с мой большой палец по обеим сторонам. У нее улыбка Джулии Робертс — настолько уникальная и сногсшибательная, что, увидев ее, никакая другая улыбка даже не сравнится с ней. Наши головы откинуты на диван, наши лбы почти соприкасаются. Я хочу наклониться на лишний дюйм. Два дюйма. Я хочу чувствовать ее губы.
— Я не могу. У меня урок творческого движения для малышей сегодня в 11:00.
Я хмурюсь.
— Ты никогда не учишь по вторникам утром.
Она пожимает плечами.
— Ну да, мне пришлось добавить еще один урок по утрам два раза в неделю, чтобы покрыть арендную плату за студию. Мой арендодатель связался со мной в прошлом месяце и сказал, что налоги на недвижимость снова выросли, поэтому ему пришлось поднять мою арендную плату на пару сотен долларов.
Бри пытается встать, но я застегиваю Т-образный ремешок ее майки и тяну ее обратно рядом с собой. Это было на грани чрезмерно кокетливого, и я сразу понял, что это был плохой поступок, когда она посмотрела на меня широко открытыми глазами. Я быстро продолжаю разговор, чтобы замести следы.
— Ты и так ведешь слишком много уроков в неделю.
Бри нанимает еще одного инструктора в своей студии, который преподает чечетку и джаз, но на самом деле ей нужно добавить еще одного, чтобы помочь с нагрузкой. Ее студия работает скорее как некоммерческая организация, но ее накладные расходы не отражают этого, потому что каждое студийное помещение в Лос-Анджелесе чрезвычайно дорогое. Это несправедливо, потому что в этом городе много людей с низким доходом и ограниченными ресурсами, чьи потребности игнорируются. Желание Бри всегда заключалось в том, чтобы предоставить место для детей, которые в противном случае не смогли бы обучаться танцам, позволяя им посещать ее студию с минимальными затратами для их семьи.
Проблема в том, что плата за обучение слишком низкая для ее нынешней бизнес-модели. Она знает это, но чувствует себя в тупике, и я ненавижу то, что выбранное ею решение проблемы состоит в том, чтобы преподавать больше уроков и больше торговать собой, чтобы покрыть дефицит, вместо того, чтобы принимать мои деньги.
— Я провожу обычное количество занятий для среднего инструктора, — говорит она резким предупреждающим тоном. Однако предупреждающий тон Бри звучит так же угрожающе, как мультяшный зайчик. У нее большие и блестящие глаза, и я люблю ее еще больше.
Я смягчаю свой голос, готовясь пойти в место, которое, как я знаю, обидчиво.
— Я знаю, что ты справишься с этим, и я знаю, что ты абсолютно крепкая, как гвоздь, но как твой друг, я ненавижу смотреть, как ты терпишь такую сильную боль в колене. И да, я знаю, что твоя боль обостряется, потому что я видел, как ты отдавала предпочтение правой ноге во время нашей сегодняшней пробежки. — Я рефлекторно поднимаю руки. — Не щипай меня, пожалуйста. Я только пытаюсь убедиться, что ты позаботишься о себе, пока ты там заботишься обо всех остальных.
Ее глаза убегают.
— Я в порядке.
— Ты? Ты бы сказала мне, если бы ты была не в порядке?
Она сужает глаза.
— Ты слишком драматизируешь, Натан.
Она произносит мое имя так, что это должно причинить мне боль, но вместо этого вызывает у меня желание улыбнуться. Бри — одна из самых сильных людей, которых я знаю, но в то же время она и самая мягкая. Она никогда не сможет полностью заставить себя огрызнуться на меня или кого-либо еще в своей жизни.
— Мое колено не отвалится, если я буду использовать его слишком часто, и я могу справиться с небольшой болью. Ты знаешь, что я не контролирую свою арендную плату, поэтому, если я хочу снизить плату за обучение для детей, я должна добавить дополнительный класс, пока не найду другое решение. Конец истории. И… АХ! — Она подносит палец к моим губам, когда видит, что я собираюсь спорить. — Я не возьму с тебя денег. Мы обсуждали это тысячу раз, и мне нужно сделать это самой.
Мои плечи опускаются. Единственным утешением в постоянном проигрыше этого спора является тот факт, что прямо сейчас ее кожа прижимается к моему рту. Я буду молчать вечно, если она пообещает никогда не двигаться. И с ее пальцем, прижатым вот так к моим губам, я не должен чувствовать себя виноватым из-за того, что не сказал ей, что годами тайно плачу часть арендной платы за ее студию. (Неправда — я до сих пор чувствую себя виноватым из-за того, что действую за ее спиной.)
Домовладелец Бри однажды поднял ей арендную плату, когда она впервые приняла студию от старого владельца. Той ночью она плакала на моем диване, потому что больше не могла себе это позволить (как то, что происходит снова), и думал, что ей придется найти более дешевое место за пределами города, что полностью свело бы на нет ее цель предоставления услуг. Танцевальная студия для детей в городе.
Скажем так, ее арендодатель волшебным образом изменил свое мнение и позвонил ей на следующий день, чтобы сказать, что он все передвинул и ему не нужно повышать арендную плату, в конце
Вспотевшие и измученные бегом, мы с Бри бросаемся на пол перед моим гигантским белым диваном. Слева от меня вид на океан от пола до потолка за три миллиона долларов, а справа вид, который я отдал бы своей душе, чтобы видеть каждый день до конца своей жизни. Очевидно, Бри не знает, что я так к ней отношусь.
Я стучу тыльной стороной костяшки пальцев по ее колену, рядом с неровным шрамом, изменившим ход всей ее жизни.
— Что будешь делать потом? Хочешь встретиться со мной на ланч в CalFi?
CalFi — стадион моей команды. В нем есть недавно добавленный учебный центр, где мы тренируемся и тренируемся в течение недели, а также столовая, которую обслуживают одни из лучших поваров в бизнесе. А я, если вам интересно, слишком нетерпеливый щенок, умоляющий Бри поиграть со мной — всегда играть со мной.
Она поворачивает голову, и ее мягкие карие глаза встречаются с моими. У Бри вся медово-коричневая, длинные, дико вьющиеся волосы и широкий, великолепный рот с ямочками размером с мой большой палец по обеим сторонам. У нее улыбка Джулии Робертс — настолько уникальная и сногсшибательная, что, увидев ее, никакая другая улыбка даже не сравнится с ней. Наши головы откинуты на диван, наши лбы почти соприкасаются. Я хочу наклониться на лишний дюйм. Два дюйма. Я хочу чувствовать ее губы.
— Я не могу. У меня урок творческого движения для малышей сегодня в 11:00.
Я хмурюсь.
— Ты никогда не учишь по вторникам утром.
Она пожимает плечами.
— Ну да, мне пришлось добавить еще один урок по утрам два раза в неделю, чтобы покрыть арендную плату за студию. Мой арендодатель связался со мной в прошлом месяце и сказал, что налоги на недвижимость снова выросли, поэтому ему пришлось поднять мою арендную плату на пару сотен долларов.
Бри пытается встать, но я застегиваю Т-образный ремешок ее майки и тяну ее обратно рядом с собой. Это было на грани чрезмерно кокетливого, и я сразу понял, что это был плохой поступок, когда она посмотрела на меня широко открытыми глазами. Я быстро продолжаю разговор, чтобы замести следы.
— Ты и так ведешь слишком много уроков в неделю.
Бри нанимает еще одного инструктора в своей студии, который преподает чечетку и джаз, но на самом деле ей нужно добавить еще одного, чтобы помочь с нагрузкой. Ее студия работает скорее как некоммерческая организация, но ее накладные расходы не отражают этого, потому что каждое студийное помещение в Лос-Анджелесе чрезвычайно дорогое. Это несправедливо, потому что в этом городе много людей с низким доходом и ограниченными ресурсами, чьи потребности игнорируются. Желание Бри всегда заключалось в том, чтобы предоставить место для детей, которые в противном случае не смогли бы обучаться танцам, позволяя им посещать ее студию с минимальными затратами для их семьи.
Проблема в том, что плата за обучение слишком низкая для ее нынешней бизнес-модели. Она знает это, но чувствует себя в тупике, и я ненавижу то, что выбранное ею решение проблемы состоит в том, чтобы преподавать больше уроков и больше торговать собой, чтобы покрыть дефицит, вместо того, чтобы принимать мои деньги.
— Я провожу обычное количество занятий для среднего инструктора, — говорит она резким предупреждающим тоном. Однако предупреждающий тон Бри звучит так же угрожающе, как мультяшный зайчик. У нее большие и блестящие глаза, и я люблю ее еще больше.
Я смягчаю свой голос, готовясь пойти в место, которое, как я знаю, обидчиво.
— Я знаю, что ты справишься с этим, и я знаю, что ты абсолютно крепкая, как гвоздь, но как твой друг, я ненавижу смотреть, как ты терпишь такую сильную боль в колене. И да, я знаю, что твоя боль обостряется, потому что я видел, как ты отдавала предпочтение правой ноге во время нашей сегодняшней пробежки. — Я рефлекторно поднимаю руки. — Не щипай меня, пожалуйста. Я только пытаюсь убедиться, что ты позаботишься о себе, пока ты там заботишься обо всех остальных.
Ее глаза убегают.
— Я в порядке.
— Ты? Ты бы сказала мне, если бы ты была не в порядке?
Она сужает глаза.
— Ты слишком драматизируешь, Натан.
Она произносит мое имя так, что это должно причинить мне боль, но вместо этого вызывает у меня желание улыбнуться. Бри — одна из самых сильных людей, которых я знаю, но в то же время она и самая мягкая. Она никогда не сможет полностью заставить себя огрызнуться на меня или кого-либо еще в своей жизни.
— Мое колено не отвалится, если я буду использовать его слишком часто, и я могу справиться с небольшой болью. Ты знаешь, что я не контролирую свою арендную плату, поэтому, если я хочу снизить плату за обучение для детей, я должна добавить дополнительный класс, пока не найду другое решение. Конец истории. И… АХ! — Она подносит палец к моим губам, когда видит, что я собираюсь спорить. — Я не возьму с тебя денег. Мы обсуждали это тысячу раз, и мне нужно сделать это самой.
Мои плечи опускаются. Единственным утешением в постоянном проигрыше этого спора является тот факт, что прямо сейчас ее кожа прижимается к моему рту. Я буду молчать вечно, если она пообещает никогда не двигаться. И с ее пальцем, прижатым вот так к моим губам, я не должен чувствовать себя виноватым из-за того, что не сказал ей, что годами тайно плачу часть арендной платы за ее студию. (Неправда — я до сих пор чувствую себя виноватым из-за того, что действую за ее спиной.)
Домовладелец Бри однажды поднял ей арендную плату, когда она впервые приняла студию от старого владельца. Той ночью она плакала на моем диване, потому что больше не могла себе это позволить (как то, что происходит снова), и думал, что ей придется найти более дешевое место за пределами города, что полностью свело бы на нет ее цель предоставления услуг. Танцевальная студия для детей в городе.
Скажем так, ее арендодатель волшебным образом изменил свое мнение и позвонил ей на следующий день, чтобы сказать, что он все передвинул и ему не нужно повышать арендную плату, в конце
