переложив лейку из правой руки в левую, дала мат в два хода своему мужу. Тот долго молчал, глядя на чёрную королеву, которая прикончила его короля. Потом растерянно спросил:

— Куда же я пойду?

— За молоком, — сказала Таисия Петровна.

И когда Сергей Васильевич надевал в коридоре галоши, Таисия Петровна сказала, всовывая ему в руки большой бидон:

— Только помни, что это наш последний бидон. И постарайся, если можно, не забыть его на прилавке.

— Ну, Тася! — сказал Сергей Васильевич.

Уже на лестнице он что-то пробормотал о человеческой несправедливости и стал медленно спускаться вниз.

Тут мимо него жёлтыми молниями пронеслись по перилам близнецы Боря и Лёва. Они задели бидон, который Сергей Васильевич чуть не выронил.

Вот так началось это утро. У каждого были свои дела, никто даже не был знаком друг с другом. И кто же мог думать, что не пройдёт и часа, как всё начнёт самым странным образом соединяться и перепутываться!

2

Делегатка шестого класса Шершилина очень гордилась своим поручением. Такое почётное она получила в первый раз.

Миша Коробкин был опытней. Он уже приглашал двух артистов цирка и одного академика и умел это делать.

Он поминутно вынимал блокнот, заглядывал в него и прятал обратно. А потом, страдальчески глядя вверх, шевелил губами: учил наизусть то, что скажет писателю.

Когда он дошел до «…ваши познавательные книжки воспитывают в нас…» Лида дёрнула его за рукав и тревожно спросила:

— Слушай, а что, если он опять куда-нибудь улетел?

Миша её не слушал. Он учил текст про Алексея Ивановича. Бедный, он всегда всё учил наизусть. Но зато не боялся, что где-нибудь скажет не то, что надо.

А Лиду грызли сомнения. Она теребила Мишу за рукав:

— А что, если он обещал уже другой школе? А если он скажет: уходите вон?

Миша остановился.

— Слушай, Шершилина, — строго сказал он. — Я до сих пор не понимаю, почему со мной послали тебя, а не Витю Витковича. Но если уж ты попала в делегацию, не задавай дурацких вопросов, держи себя прилично.

Лида замолчала и виновато поглядела ему в глаза.

Раз нельзя было разговаривать, она стала на ходу заплетать косичку и расправлять бант, который сидел на её голове, как бабочка-капустница. Когда они проходили мимо шляпного магазина, Лида даже отстала от Миши и на ходу присела перед витриной, чтобы разглядеть себя в зеркале между шляпами.

Миша оглянулся. Он увидел Шершилину, сидящую на корточках, горько усмехнулся, взял её за руку и перевёл на другую сторону улицы. Они пошли мимо дома, застроенного лесами.

— Я, кажется, предвижу, — сказал Миша, — что из-за тебя будет масса неприятностей.

И не успел он сказать, как сверху, с лесов, свалилось ведро с мелом. Правда, им удалось отскочить, но несколько брызг всё-таки попало на Мишу.

А кто-то усатый свесился сверху. И вместо того, чтобы извиниться, заорал, что у него не сто рук, что пускай всё идёт к чёрту и что если ему не пришлют подсобниц, то пятого этажа не будет.

Миша посмотрел на свои парадные брюки с белыми кляксами и задохнулся от негодования. Лида никогда не видела, чтобы чинный и рассудительный Коробкин так сердился!

Миша кричал усатому, что тот не имеет права! И что пускай он сначала заплатит за брюки девять рублей сорок копеек!

Лида пыталась его успокоить. Она говорила, что это ничего, это только мел, он высохнет и стряхнётся.

Но только когда Лида сказала: «Мы же опоздаем!» — он замолчал и зашагал дальше.

— Это всё ты, — проворчал он.

— Почему я? — поразилась Лида.

— Потому что, если бы ты не торчала перед зеркалом, ведро бы упало не впереди, а сзади. Понятно?

На это Лида не нашлась, что ответить. Она притихла, и некоторое время они шли молча.

Им навстречу по мостовой медленно ехала бочка с квасом. За бочкой мирно двигалась очередь людей с бидонами и графинами.

Вдруг Лида ахнула. Глаза её засверкали: последним в очереди ковылял на самокате плутоватый мальчишка — родной брат Лиды Шершилиной.

Но ведь она, уходя, заперла его в квартире!

Он делал вид, что смотрит в другую сторону, а сам косился на сестру.

— Женька! Как ты смел вылезти?! — грозно закричала Лида. — Иди сейчас же домой!

— А что, нельзя квасу попить? — простодушно сказал хитрый Женька и погремел медяками.

— Женька! Что я сказала! — завопила Лида.

А Женька скрылся за углом вместе с очередью.

Лида ринулась было за ним, но Миша схватил её за платье. Лида не могла успокоиться:

— Ты подумай! Спустился по трубе специально, чтобы за мной следить! А? Как только я куда-нибудь, так он сзади хвостом! Думаешь, он пошёл домой? Вот я ему сейчас…

— Что тебе важней, — холодно спросил Миша, — бегать за Женькой или выполнять своё пионерское поручение?

— Выполнять, — сказала Лида, и они пошли дальше.

Лида хорошо знала своего брата. Когда они свернули на Суворовскую и проходили мимо почтамта, она заметила за колонной колесико самоката.

— Ну, что я тебе сказала? — крикнула Лида, и, бросившись за колонну, вытащила притаившегося Женьку. — Ты опять за мной? Опять за мной?

— А что, мне нельзя купить марку с Гагариным за четыре копейки? — спросил хитрый Женька.

И вы думаете, он купил марку и пошёл домой? Как бы не так. Когда Лида с Мишей перешли улицу, Женька был опять здесь. Он пытался спрятаться за спиной какого-то толстяка, а когда тот свернул в парадную, быстро пристроился к кучке людей у закрытого зоомагазина. Тут спрятаться было негде, и Женька сам выскочил навстречу Лиде и заорал:

— Знаешь что? Сюда ежей привезли! Сейчас быстро куплю ежа и домой!

Счастье Женьки, что Лида так торопилась. А то бы она непременно отвела подлого мальчишку домой за шиворот. Но Миша потащил её дальше.

И вот делегаты стоят на площадке третьего этажа, перед дверью, где живёт писатель и путешественник Мамонтов. Затаив дыхание, они прислушиваются. Из-за двери доносится какое-то странное гудение.

— Слышишь? — прошептала Лида в восторге. — Это, наверное, какое-нибудь австралийское существо!

— Не болтай, — сказал Миша. Он тщательно стёр с брюк последние следы мела, расправил концы галстука и причесался маленькой гребёнкой.

— Ну, смотри, Шершилина! — строго сказал он и нажал звонок.

Гудение прекратилось. Щёлкнул ключ, и дверь медленно начала открываться. Лида и Миша недаром считались самыми вежливыми в шестом классе. Дверь ещё не совсем отворилась, а они разом громко, отчётливо, ясно сказали:

— Здравствуйте, Алексей Иванович!

На пороге, опершись на швабру, неподвижно стояла величественная дама. Некоторое время она испытующе смотрела сверху на Коробкина и