Он покачал головой.
— Нет. Вы правы. Я понимаю. — Хотелось бы ему не понимать. — Беда в том, что ваш театр в холмах дал герцогу предлог нанести вам ответный удар.
— Мы должны были обучать людей, — сказала она, — любыми доступными способами. Вы видели — тома разваливаются быстрее, чем мы успеваем их копировать. Они такие старые. Книги из Империи. Книги, которые рассказывают, как жить цивилизованно. Нет ничего, что нужнее этой земле, чем такого рода знание.
— Вы хотите сказать, что эти ваши страницы с изображениями… каким-то образом содержат эту библиотеку?
Она кивнула.
— Как раз того, что Жак это выведает, я и боялась. Они — мнемоника для библиотеки, понятная тем, кого должным образом обучили. Я должна была сказать вам раньше. — Она вздохнула и села на скамейку. — Я тупица.
У Невиля все еще была с собой страница, которую она нарисовала для него. Он посмотрел на пергамент, потом на женщину.
— Никто не говорил мне, что мы едем сюда в роли мальчиков на побегушках у герцога, — сказал он. — Не нравится мне это. Совершенно. — Он присел рядом с ней. — Вы не нарушили никаких законов. Вы, конечно, не согрешили против церкви. Вы должны прийти к какому-то соглашению с герцогом относительно брака, но мы с этим не можем вам помочь. Не должны мы и навязывать вам его желаний. Это не церковное дело. — Он снова посмотрел на портрет. — Я им не буду в этом помогать.
— А мне вы поможете? — спросила она.
Он опустил голову.
— Ради моей души, да.
* * * *
Женевьева принесла ему лампу. Она велела рыцарю читать, и в то время как Невиль читал, она выкладывала перед ним страницы Колеса. Для каждого рукописного тома у нее была нить с нанизанными бусинами, описывающая некую последовательность рисунков. Когда она разложила картинки, он увидел, что из последовательности картинок — повешенный, звезда, колесница, двойка или десятка жезлов — можно сделать подсказку, напоминающую о содержании тома с письменами.
В последующие дни он помогал готовить эвакуацию поместья. По вечерам он читал, сначала с трудом, потом все быстрее и по мере чтения составлял мнемоники с помощью страниц Колеса. Семидесяти семи страничек хватало, чтобы представить любую историю или концепцию, если только знать, как ими пользоваться.
На четвертый день они проснулись оттого, что кто-то колотил в дверь спальни Женевьевы.
— Леди! — крикнул кто-то из коридора. — Они атакуют! Они здесь!
— Как это могло выйти? — Невиль сбросил одеяло и потянулся за сапогами. — Жаку должна была потребоваться неделя, чтобы добраться до гарнизона инквизиции. И еще неделя, чтобы вернуться с ними.
Женевьева завернулась в тяжелый парчовый халат и подошла к двери.
— Я знаю, кто это, — сказала она.
Посланник подтвердил:
— Люди герцога окружили долину, леди. Деваться некуда.
— Как он посмел! Я суверенна в своем имении.
— Леди. — Солдат опустил глаза. — Вы не мужчина.
— И все же —
Невиль мягко взял ее за плечо.
— Это Жак, — сказал он. — Должно быть, он все это время работал на герцога. Снаружи долины его ждали войска. — Он принялся пристегивать меч. — Я возглавлю оборону.
— Нет, не возглавите.
— Что?
Его шарящие пальцы промахнулись, и пояс с мечом упал на пол.
— Послушайте, — сказала она. Со двора внизу донеслись звуки боя. — Слишком поздно! Все, что мы можем сделать сейчас, это спасти библиотеку.
— Спасти би… Как? Книги слишком громоздки. Мы ни за что… — Тут он понял, что она сказала. — Нет.
— Да. Мы не можем победить их. Но вы им не враг, Невиль. Вы сможете уйти свободно. Вы должны забрать отсюда колесо книг.
— Я не оставлю вас им!
— Вы должны! Это ваш долг.
— Они все равно узнают, что я был с вами заодно, — сказал он и наклонился, чтобы поднять свой меч.
— Нет, не узнают, — сказала она и дала знак кому-то позади него.
Он не успевал уклониться от свалившего его удара. Последнее, что он услышал, было, как Сесиль говорит: «Ты должен жить».
* * * *
Невиль очнулся и услышал лязг оружия и крики. Пытаясь сесть, он подивился, сколько же герцог заплатил Жаку, чтобы Церковь дала на это добро.
Голова раскалывалась, и все болело; не тело, а сплошные синяки. Судя по всему, лупили его с энтузиазмом.
Он огляделся. Его бросили в кладовку, наспех переделанную, чтобы сойти за темницу. В комнате было одно оконце, и через него пахло дымом.
Невиль доковылял до его узкой щели и выглянул наружу. Во дворе под ним валялось несколько тел. На другой стороне вымощенной плитами площади горела башня, в которой располагалась библиотека Женевьевы.
Он услышал за дверью бухающие шаги и возгласы. Невиль заколотил по дереву, и через мгновение дверь открыл солдат с диким взглядом; он носил ливрею герцога.
Солдат поднял меч, потом увидел плащ, который был на Невиле.
— Вы сэр Невиль Дюмутье?
Невиль молча кивнул.
Тот оглядел камеру:
— Еретики посадили вас в тюрьму? — Он снова кивнул. Стражник вручил Невилю кинжал. — Ходите с осторожностью, — сказал он. — Кто-то мог затаиться.
Все было так просто. Его не обыскивали. Как хорошо, что он смог одолеть спуск по ступеням и выйти на улицу без посторонней помощи: поддерживающая рука могла обнаружить сверток ткани, который кто-то подшил сзади к его плащу.
Брат Жак ждал его во дворе.
— Леди, — прохрипел Невиль. — Где леди?
Жак печально покачал головой и кивнул на горящую башню.
* * * *
Невиль резко проснулся. Ему приснился какой-то беспокойный сон — огни и крики. Поняв, что это был не сон, а воспоминания, он откинулся на походную постель и заплакал.
Рыцарь не смог снова заснуть, поэтому выполз из своей палатки и подложил несколько веток в костер. Он разбил свой лагерь немного в стороне от других войск, и те с уважением отнеслись к его необщительности, поскольку все знали, что еретики с ним жестоко обошлись. Шумные торжества солдат, тем не менее, не давали ему уснуть; ересь была уничтожена, напоминали они друг другу — и ему — снова и снова, и герцог отомстил.
Наконец все уснули. Невиль развернул сверток из
