В ту ночную смену я напился до того, что не запомнил, каким образом очутился дома.
Жена вернулась со смены и чем-то гремела на кухне. Мелкий бегал с машинкой по дому и заливисто кричал «Виу-Виу», подражал полицейской сирене.
Я валялся на диване. Собирался с силами для того, чтоб пойти на работу. Раз попросил его замолчать. Другой. Попытался объяснить, что папа «болеет». Что ему скоро на работу и надо отдохнуть. Без толку. Тогда я вскочил, забрал машинку и, что есть силы, шарахнул ее о стену. Дешевая китайская поделка разлетелась на миллиард осколков.
– Мама-а-а-а-а-а-а! – еще хуже для моей больной головы завопил мелкий. – Ма-ама-а-а-а-а-а-а-а!
Вскоре пришла жена: руки в бока, глаза-щелки, ноздри раздувались, словно у быка на родео.
– Ты что творишь?! – завопила с порога. – Это же твой сын!
– Мне на работу скоро, а он орет словно потерпевший!
– Он ребенок, вот и орет! А ты бы лучше денег пошел, заработал, чем на диване валяться! Если не помнишь, то ему через два месяца в школу идти!
– Да заткнись ты! – Я, словно солдат по сигналу «Подъем!», вскочил, оделся, схватил сигареты, зажигалку и немного денег с тумбочки. – Ты его оправдываешь по поводу и без повода!
– А ты себя как ведешь?! – кричала жена, пока обувал кроссовки. – Это ему шесть лет или тебе?! Кто из вас взрослый мужик?! Вот куда ты уходишь? Стой!
Но я уже спускался по лестнице. На втором этаже, как всегда, прикурил сигарету. Под подъездом стоял «Лексус» Володьки. Я непроизвольно остановился. Загляделся.
Всегда мечтал иметь красивую машину. «Ролс-ройс» или «Бентли». На худой конец и «Лексус» бы подошел.
Глубоко затянулся противно-кислым дымом. Выдохнул в полный запахов весны вечерний воздух. Во рту, словно свалка отходов образовалась. Сплюнул.
Настроение испортилось дальше некуда. И даже оживающая после тягомотной зимы природа не радовала. Щебетание птичек раздражало. Листики вызывали тошноту, почему-то представлялся их вкус. Взбалмошная и визгливая детвора на улице напоминала о домашнем скандале. Но главным раздражителем был вопрос: почему Володька ездит на такой тачке, а я себе даже отечественный автопром позволить не могу?!
До магазина дотопал быстро. Продавщица узнала – улыбнулась. Пробила через кассу пять литров пива и затребовала сумму, которую я, за сегодняшнюю смену, вряд ли заработаю.
Вышел из магазина, открыл бутылочку и залпом выпил половину. Немного полегчало. Поставил пакет с гремящей тарой под ноги, прикурил сигарету.
И вновь задумался, почему Володька может позволить себе «Лексус», а я не могу?! Чем он таким особенным особенный?! Мы же вместе носились по двору, вместе прогуливали школу, вместе напивались до бесчувствия, вместе «косили» от армии, вместе пошли учиться и вместе бросили.
Чем он особенный?!
Я допил пиво, кинул бутылку в урну. Бычок, щелчком, отправил следом. Согнувшись под тяжестью пакета как семидесятилетний старик, побрел на работу.
Выскочив с работы я, окрыленный мечтой, помчался в противоположном от дома направлении. Дворы, улицы, великолепное весеннее утро, поездка в транспорте, бутылка пива – ничего для меня не существовало. Все было словно в густом-густом тумане, сквозь который приходилось продираться к мечте.
– Здравствуйте! – поприветствовала светловолосая фифа в офисе, хозяин которого явно был неравнодушен к зеленому. Даже обои были салатового цвета. – Что вы хотели? – немного поморщилась, когда почувствовала свежайший перегар.
– Жизнь продать! – я чувствовал, как улыбка застыла словно приклеенная. В мечтах синий «Бентли» уже стоял под окном, а Володька ходил вокруг, по-стариковски причмокивал и завидовал.
– Хорошо! Секундочку! – выражение на мордашке фифы мгновенно изменилось на заискивающее.
Она подскочила и шустро-шустро процокала каблучками к темно-зеленому шкафу. Достала оттуда зеленую папку, а из нее листок. Я усмехнулся, когда понял, что всерьез ожидал увидеть зеленую бумагу. Не менее шустро она вернулась обратно.
– Присаживайтесь, – пригласила она. – Прочитайте вот это, – протянула листок. – Это стандартная форма договора…
Единственно, чего я всерьез опасался, что процедура затянется на весь день, а то и дольше. Боялся, что передумаю, а договор уже заключен. Но все оказалось намного быстрее. Я подписал бумаги, после мне провели какое-то комплексное и очень быстрое обследование. Потом лег в белую, похожую на яйцо капсулу, а уже через двадцать минут, после очередного обследования, получал деньги в кассе.
За спиной стояли два бритоголовых амбала с хмурыми и очень-очень недружелюбными лицами. У одного пистолет, а второй с автоматом. Как пояснила фифа, это сопровождение. Они доставят до квартиры, либо до банка – по желанию. Когда выдали деньги, я понял, почему фирма предоставляет такую услугу. Перед тем как расписываться за полученные деньги, я попытался пересчитать нули. В глазах зарябило от цифр.
Лишь в машине, пока амбалы везли меня к дому, понял, что в офисе фирмы не встретил ни одной отражающей поверхности. От этого отвлекали разнообразные зеленые предметы, встречавшиеся тут и там. Лишь теперь я понял их назначение. Хотел посмотреться в зеркало заднего вида в салоне, но на его месте висел зеленый квадратик, неприятно контрастировавший с кремовой обшивкой.
Сотрудники фирмы проводили до квартиры. Перед тем, как лифт увез их навсегда из моей жизни, один из них буркнул «Давай, дедуля».
Реакция жены, поначалу, была предсказуема: она замерла с открытым ртом и хлопала широко раскрытыми глазами.
– Ты… Ты…
– Да.
– Но… Ты же… – только и смогла выдавить супруга.
– Пошли, – я отвел ее на кухню и усадил на старый скрипнувший стул.
Пока варил дешевый кофе, размышлял, отчего так страшно пойти и посмотреться в зеркало.
– Зачем ты это сделал? – глухой голос жены вырвал из раздумий.
Я немного замялся с ответом. Сказать, что хочу «Бентли», означало сразу же нарваться на крик.
– Приобрести кое-что хочу.
– Я почему-то так и подумала, – прозвучало как упрек. – Машину, да?
– Да! – повернулся я. – Хочу машину! И только попробуй заикнуться про мелкого и его школу!
– И не буду, – она медленно поднялась. – Ты лишь задумайся, почему пожилые и богатые люди готовы продать все дома и машины, только
