законы. Власть короля Франции распространялась лишь на наследственный домен Иль-де Франс и некоторые другие территории, где он выступал для своих подданных в качестве обычного сеньора. И справедливо утверждение, что король был только первым среди равных, герцоги и графы подчинялись ему сверх оговоренных оммажем условий, когда только сами этого желали³⁵. Аналогично выстраивались отношения и в Испании.

Зато Византия, жившая по древним классическим римским лекалам, являлась государством в привычном для нас виде. В свое время данное обстоятельство стало причиной более чем спорного утверждения В.С. Соловьева (1853-1900) о «языческом» характере Византийской государственности³⁶. Даже попытки «феодализировать» Византию при поздних Комнинах и Палеологах не смогли уничтожить родные для ромеев политические понятия и идеи. Повсеместно в древних документах и словах современников звучит апофеоз государству – и в устах императора Андроника III Младшего (1328-1341)³⁷, и рядовых византийцев на могиле императора Константина V Исавра (741-775)³⁸.

Сталкиваясь с явлениями, не вмещаемыми в прокрустово ложе чьих-то научных изысканий, нередко употребляют весьма аморфное и сомнительное по своему достоинству выражение «государствоподобное образование». Фальшь его видна невооруженным глазом: совершенно очевидно, что оно отталкивается от некоего идеального, универсального аналога, который кто-то и принимает за тип «настоящего» государства. А что невозможно квалифицироваться соответствующим образом, получает приставку «квази». Возможно, этот метод можно было бы и приветствовать, но где оно, это лелеемое в научных умах «чистое» государство для всех времен и народов?!

Один из примеров так называемых «государствоподобных образований» является «Запорожское войско» («Гетманщина» или «Гетманат»), которое, тем не менее, по договорам 1651 г. с Польским королем Яном II Казимиром (1648-1688) и по Переяславскому соглашению 1654 г. с Московским царем Алексеем Михайловичем (1645-1676) считалось полноценным государством. Лишь постепенно, уже будучи «под Москвой» в течение почти полутора столетий, «Гетманщина» утратила все свои прежние автономные прерогативы, а потом и вовсе исчезла с политической карты своего времени; она перестала существовать³⁹.

IV

Для полноты картины кратко коснемся привычных систем классификации государств по различным группам – республика, монархия, демократический или тоталитарный режим, империя, федерация, конфедерация, унитарное государство и т.д. Прилагая эти системы к конкретным историческим примерам, несложно убедиться в том, что шаблоны в действительности мало что значат, поскольку очень часто за одним и тем же наименованием скрываются разные явления. Очевидно, что Византия, как и Священная Римская империя германской нации являлись империями, но строй их и характер осуществления верховной власти существенно разнились между собой. Еще меньше близости можно найти в государстве Чингизидов, Османской или Российской империи – настолько несхожи они между собой.

Тоже самое следует сказать и о монархии, как форме правления. Едва ли кто-нибудь сочтет возможным отождествлять китайскую монархию и европейскую, христианскую. Мы не говорим уже о том, что сам по себе набор внешних признаков монархии не выдерживает никакой критики, если мы с ним будем связывать сущностные характеристики форм правления.

Например, в отличие от общераспространенных мнений, монархия далеко не всегда имеет характер единоличной власти. Довольно часто в Византии и в государствах Западной Европы, а также иногда прецедентно и в России, на троне находилось одновременно от двух до семи императоров (!). формально никак по своему статусу не отличавшихся друг от друга. Нет единообразия и в вопросах преемственности власти: монархии допускали как передачу власти от отца к сыну, так и по женской линии (Иерусалимское королевство).

Отдельной строкой идут «выборные» монархии, прецедентов каковых, например, в Византии, было великое множество, не говоря уже о России, где пусть иногда и для проформы, цари выбирались на Земских соборах: Борис Годунов (1598-1605), Василий Шуйский (1606-1610), а также первые цари династии Романовых – Михаил Федорович (1613-1645), Алексей Михайлович (11645-1676), Феодор Алексеевич (1676-1682), затем Петр Алексеевич (1682-1725) и Иоанн Алексеевич (1682-1696).

Повсеместно, вопреки «школьной теории», монархии не являлись наследственными и пожизненными, да и неограниченность власти царей проявлялась столь редко, что можно с полным основанием признать за главами некоторых демократических республик несопоставимо больший объем властных полномочий, чем за ними. Тоже самое следует сказать и о политических режимах.

Иными словами, как нельзя говорить вообще о самолетах, так недопустимо вообще говорить и о государствах, даже если они относятся к одной и той же группе или имеют декларативно заявленные одну и ту же форму или режим. Попутно зададимся вполне уместным вопросом: утверждение, что государство является «правовым», «демократическим», «социальным» и т.п. следует отнести к констатации факта или только к тому образчику, к которому данное государство стремится?! Согласимся, это – далеко не одно и тоже.

Нельзя не сказать также, что поскольку в настоящее время практически всеми европейскими государствами и многими иными на других континентах некий политический идеал признан совершенным и универсальным, указанные выше квалифицирующие признаки вообще утрачивают содержательный смысл. Ведь сегодня монархические государства: Великобритания, Андора, Дания, Бельгия, Швеция, Нидерланды, Норвегия, Испания, Лихтенштейн, Мальтийский орден, Монако, Люксембург являются такими же «правовыми», «светскими», «демократическими» и «социальными» государства, как записные республики.

Особенно негативное реноме сложилось относительно империи: почему-то полагают, что имперскому сознанию в принципе чужды либерализм и демократизм, а идея правового государства никогда не может реализоваться в имперских условиях⁴⁰. Можно подумать, что не в Римскую империю пришел Христос, чтобы спасти все человечество. Не в Византийской империи создавался «Кодекс Юстиниана», ставший основой для всех европейских правовых систем. Не в империях национальные различия утрачивали свою актуальность, формирую из бесчисленного числа инородцев полноправных граждан, защита чести и интересов которых являлись первой заботой верховной власти. «И многая, многая, многая…».

V

Можно и далее приводить многочисленные примеры тому, что формальные критерии и признаки, которыми полны специальные