Захар Бабяк За жизнь

Как поменять Россию?

Сидят на кухне три парниши

С пивными кружками в руках

И спорят без цензурной ниши

О политических делах.

Один из них, что пьяный самый,

Тряся плешивой головой,

Пил и закусывал салями,

Чтоб сразу не уйти в запой.

Второй был трезвым, но щеками

Легко до пола мог достать.

Он все размахивал руками,

Когда не дали доедать.

И третий, что студентом был,

Сидел и в сотый раз зевал,

О теме говоров забыл

И потихоньку засыпал.

А за окном второй час ночи,

И город сон восьмой узрел,

Казалось, говорить нет мочи,

Однако, это не предел…

Парниша первый громко стукнул

В угаре пьяном по столу,

Затем он тихо что-то буркнул,

И начал долгую молву:

«Вот я недавно был в Париже

И видел уровень их жизни,

Скажу вам – наш гораздо ниже!

И мы, в сравнении с ними, киснем!

У них дороги лучше, да и платы

Уж выше наших за работу.

Едят лягушек и бататы, -

Живут, не зная ни заботы.

Почти у каждого есть дача,

И не домишко, а шато.

Единственная их задача -

От кутюрье купить пальто!»

Студент продрал глаза сонливо,

Глотнул из кружки и сказал:

«Ты прав! Вот где живут счастливо!

Вот где беды никто не знал!

А я недавно ездил в Вену

Мне институт путевку дал.

Я там учился по обмену,

Язык немецкий изучал.

Вильгельм, знакомый мой австриец,

С которым дружбу я завёл,

В свои-то двадцать лет партиец

И дом огромный приобрёл.»

Второй, что толще, сидя слушал

И иногда ещё кивал.

Он молча и с улыбкой кушал,

За всеми рыбу доедал.

Доев, он начал речь толкать

О том, что всем Россия хуже.

«И в чем проблему нам искать?

Залог хорошей жизни нужен!»

Вдруг тот, что пьяный, засиял

И медленно стал говорить:

«Чтоб край Родной хорошим стал,

Россию надо изменить!

Вот лично я считаю, честно,

Что штрафы надо всем поднять,

Чтоб грех свой страшный и нелестный

Наш гражданин смог осознать.

И будет меньше хулиганов,

И чистота в народ придёт,

Ну а на дно страны карманов

Немного денег упадёт.

Тогда повысят нам зарплаты,

Налоги снизят в краткий срок.

Мы будем счастливы, богаты,

И миру придадим урок.»

И в миг тот толстячок чихнул,

Прикрыв огромный рост рукой,

Он встал и морду сполоснул

Из крана льющейся водой.

Затем, подтершись полотенцем,

Вернулся наш герой к столу.

Он откусил кусок от перца,

Ну а затем и пастилу.

Спокойно прожевав еду,

Толстяк вид принял очень важный:

«Пожалуй, друг мой, ты в бреду.

Не важен капитал бумажный!

Вся сила точно не в деньгах,

И далеко не в чистоте.

А в наших любящих сердцах

И в душах, в самой глубине.

Не надо много нам платить,

От этого мне аж противно.

Нам нужно Родину любить

И защищать ее активно.

Чтоб дети наши знали землю,

Что кормит их который век!

И, вечным сном когда мы дремлем,

Не развалил все человек.

А нынче дети – просто ужас,

В них не живет тот патриот.

Европу слушать удосужась,

Все делают наоборот.

Поэтому, как я сказал,

Нам надо Родину любить,

Чтоб русский дух всем показал,

Что значит свой народ ценить.»

Студент, все слушавший советы,

Решил свои слова сказать:

«Неверны ваши все заветы!

Пора глаза вам открывать!

Неужто вам и непонятно,

Друзья мои, о курсе дел?

Скажу уверенно и внятно,

Орлицей доллар вверх взлетел!

От этого и вся проблема,

Что цены быстро ввысь ползут.

Идеи ваши, и дилеммы,

В народе умном не поймут.

Все знают, где же ключ к успеху -

На Западе! Простой ответ.

Задача дипломатам к спеху -

Америке сказать: «Привет!»

Когда наладим мы контакты,

Тогда-то мы и заживём,

Подпишем нужные контракты,

Икру хоть завтра зажуём!

Быстрее надо нам мириться,

За океаном есть наш друг!

Нам незачем на дне таиться!

Все развиваются вокруг.

Одна лишь Русь сидит и тухнет

Лампадой тлеющей в углу.

Без Запада все быстро рухнет,

Уйдёт вся Родина во мглу!»

Они кричали, матерились,

Стучали кружкой по столу,

Об стены головою бились,

В угаре пьяном, как в дыму.

А я лежал квартирой выше

И слушал этот диалог.

Хотелось сделать тише, тише,

Но, к сожалению, не смог.

Тогда, одев халат махровый

И тапки цвета хризантем,

Отправился я вниз багровый,

Помочь-ка в смене этих тем.

Я позвонил, и мне открыли:

Спросили кто я, что пришёл.

Я им ответил, и впустили

В свой политический костёл.

Я тоже начал речь держать,

Они, что странно, все молчали.

Их начал смело упрекать -

Как будто гонор весь украли.

«Поймите, парни, – начал я, -

Не прав никто из вас, конечно.

Победа в споре тут ничья,

Как ни орите бесконечно.

Не штрафы и не патриоты,

Не Запад, даже не Восток

Нас не улучшат. Идиоты

Стране вогнали сталь в висок.

Спасибо нашим идиотам!

За то, что могут рассуждать,

О том, каким быть патриотом

И как страною управлять.

Советую я вам, ребята,

Одуматься и замолчать,

Попить чайку с лимоном, мятой,

А пиво так не попивать!

Страну улучшить можно просто:

Не обсуждая, а любя

И действия дадут нам роста…

Начни менять страну с себя!

Начни не говорить, а делать!

Хотя бы с самых мелочей.

Увидишь ты, страну мы сделать

Способны чище и сильней!

Нам надо грязь не разводить

В лесу, на поле, – где угодно!

Культуру речи возродить,

Ведь сквернословить же не модно.

И так, помалу, понемногу,

Страну мы сможем вновь поднять.

Не стыдно будет перед Богом,

Да и народом отвечать!

* * *

Глухая ночь. Сижу на кухне.

Передо мной горит свеча,

Она и вспыхнет, и потухнет,

Сквозняк поймавши сгоряча.

Глухая ночь. В квартире тихо,

И я сижу один, грущу:

То бормочу сурово, лихо,

А то зевок я отпущу.

Глухая ночь. Весь город спит,

И сап его немного слышен.

Фонарь сонливо в мгле горит,

И блеклый свет его возвышен.

Глухая ночь. Мои глаза

Устали бегать по окошку.

Часы мои как егоза,

Все отмеряют понемножку.

Глухая ночь. Скупой слезой

Мой глаз ресницу орошает.

Она блестит во мгле ночной,

Своим же блеском мне мешает.

Глухая ночь. Припоминаю

Что разошёлся я с тобой.

Не отпустил, не забываю,

Готов я быть навеки твой.

Глухая ночь. Я помню слёзы,

Я помню тушь твоя текла.

С тобой мы жили только в грезах,

Любовь скрепить нас не смогла.

Глухая ночь. А ты кричала,

Последний шанс давала мне.

Мне сложно начинать сначала,

В твоём был крике как в огне.

Глухая ночь. И чемоданы

Перекатил через порог.

Ты всё кричала неустанно,

Всё сетуя на мой порок.

Глухая ночь. Я с тротуара

Глядел на силуэт в окне.

И бледный свет из будуара

Твой силуэт скрыл в