наркуний выродок сломал мне новый нос!

Краем глаза замечаю, как девчонки скрываются за ближайшими деревьями.

— Повторяю вопрос — что тут происходит?! — рычит завуч.

— Господин Никонов, — начинает «воздушный», указывая на меня, — Орлов пробудил свои чакры и позвал нас посмотреть. А когда мы сюда пришли — напал! Посмотрите, что он сделал с Димой!

Завуч переводит взгляд с меня на коротышку, лежащего на песке, затем на блондина, стонущего у моих ног. Его глаза расширяются.

— Это правда, Демид?

— Разумеется, нет, — фыркаю я, — Эти трое меня избивали и издевались, как обычно. От ярости за столь несправедливое положение вещей у меня, и правда, открылись чакры. Но я всего лишь защищался. А так, как контролировать способности, фактически, не умею… Не смог сдержать пламя.

— Лжёшь! — шипит коротышка, — Он лжёт, господин…

— Тихо! — рявкает завуч, — Директор разберётся! Вы трое, марш в его кабинет, живо! А я пока помогу Радищеву! И даже не думайте вновь сцепиться — мигом вылетите из лицея. Все! Даже пикнуть не успеете. Пошли!

Слушать приказы обычного низшего… Я качнул головой. Раньше себе такое и представить было невозможно! И даже если бы удалось представить — я бы мигом оторвал воображаемому слуге голову, но… как уже стало понятно, тут нельзя убивать… по крайней мере, у всех на глазах. Пришлось себе об этом напомнить.

Я обхожу «воздушного», который помогает подняться коротышке, якобы невзначай толкаю его плечом и быстрым шагом направляюсь к лицею. Парень ругается сквозь зубы, а его друг постоянно шипит от боли.

Память бывшего владельца тела услужливо подсказывает дорогу, и пока шагаю, у меня, наконец появляется возможность обдумать произошедшее.

Это не Преисподняя. Это Земля, как следовало из знаний Демида, бывшего владельца этого тела. Он — наследник небольшого рода, потерявшего практически всё. А сейчас я нахожусь в элитном лицее, где парнишка умудрился получить стипендию из-за своих незаурядных знаний. Только вот магические таланты у Демида были совсем не развиты… Пока я не занял его место.

Надо же… Я ведь не верил, что моя страховка сработает, думал, тот левиафан обманул… Но нет, второй шанс… Второй шанс стоил даже пяти миллиардов душ эфира…

Лицей большой — четыре этажа, спортивное поле с огибающими его беговыми дорожками, отдельная столовая, парк, крытые бассейны… По пути к главному корпусу, ловлю на себе изумлённые взгляды других учеников.

На всех — свободная форма. Парни предпочитают заправленные в джинсы, брюки, рубашки, жилетки, пиджаки. Девушки в большинстве своём предпочитают платья с небольшими вырезами, и юбки.

Надо думать, народ привлекает моё разбитое, окровавленное лицо. Ну, или ковыляющие позади коротышка, «воздушный» и завуч с прилизанным блондином, который до сих пор не пришёл в себя.

Ещё бы — два года подряд эти ребята гнобили Демида, и почти все об этом знали. Он трясся при их приближении и боялся лишний раз поднять на обидчиков взгляд, а теперь… Теперь я за него, и этой троице точно не поздоровится…

Будь мы в Преисподней, я бы уже отрезал от них по кусочку, напитываясь исходящим от уродцев эфиром страха, но здесь… Здесь, к сожалению, приходится сдерживаться. Чревато. Но ничего, я придумаю для местных говнюков массу… специфических «удовольствий».

Кабинет директора располагается на четвёртом этаже. Стукнув костяшками по деревянной двери, я не дожидаюсь ответа, распахиваю её, и оказываюсь в приёмной.

— Молодой челове… — пытается возмутиться секретарша, но увидев моё лицо, мгновенно осекается, — Что случилось?

— Нападение, — я пожимаю плечами, — На перспективного ученика. Виновные сейчас прибудут.

Как раз в этот момент «воздушный» и коротышка заходят следом. Они явно слышат сказанное мной, но возмутиться не успевают — из боковой двери появляется высокий, мускулистый мужчина лет пятидесяти, в стильном костюме-тройке.

— Что тут происходит, Наталья? — лениво спрашивает он, — Я же просил не бес… Ого! Что это с хлопцами произошло, Аркадий Борисович?

— Драка с применением яры, Анатолий Васильевич.

— Так-так-так… В таком случае, прошу всех участников в кабинет.

Он распахивает дверь, и я первый захожу внутрь. Устраиваюсь на одном из стульев за большим столом, закидываю ногу на ногу и невозмутимо откидываюсь на спинку.

— Как всё было, Аркадий Борисович? — спрашивает директор, когда все занимают места.

— Я видел только конец, Анатолий Васильевич. Но вот молодые люди утверждают, — он указывает на «воздушного» и коротышку, — Что Орлов пробудил свои чакры и напал на них.

Я демонстративно фыркаю, ничуть не смущаясь этого. Ну и детский сад.

— Демид?

— Это не так, господин директор. То есть, чакры я действительно пробудил — но только из-за того, что моей жизни угрожала опасность. Дмитрий Радищев и его прихвостни два года всячески унижают меня. А сегодня решили отработать мощные заклинания. Вы сами видите, — я указал на свой нос. Задрав штанину, показываю обмороженную ногу, а затем, подняв рубашку — здоровенные синяки по всему телу.

Директор хмурится, и переводит взгляд на парней.

Коротышка и блондин молчат, а вот «воздушный» невозмутим, и продолжает гнуть свою линию.

— Это ложь! Он неожиданно напал на Радищева, а потом сразу — на Михайлова! Вы сами видите его лицо! Мне удалось сбить колдовское пламя и повалить Орлова, а затем…

— У меня есть свидетели, — перебиваю его.

«Воздушный» резко замолкает.

— Вот как? — удивляется директор, — И где же они?

— Убежали, завидев Аркадия Борисовича. Две девушки, Маша Михайлова, — «вспомнив», как зовут брюнетку, я киваю на коротышку, — сестра этого Януса двуликого, и Катя Казакова. Она снимала происходящее на телефон с самого начала.

На несколько секунд в кабинете повисает тишина.

— Если позволите, господин директор, — продолжаю я, покачивая ногой, — Отправьте Аркадия Борисовича в наш класс, пусть заберёт у девушек телефоны. Наверняка у них не хватит ума сразу удалить видео. Только не вызывайте их по громкой связи, могут сообразить.

Перехватив взглядом движение руки «воздушного», скользнувшей в карман, добавляю:

— И пусть эта троица выложит свои смартфоны на стол. Во избежание недоразумений, так сказать.

И, подав пример, выкладываю свой «Руфон» старенькой модели первым.

— Телефоны на стол, господа, — сухо командует директор, — Быстро.

Меня сверлят три пары глаз, готовые пробурить дырку, но я ничуть не смущён.

Малыши, вы даже не представляете, насколько ваша подлость и низость для меня несущественна… Даже не представляете, что на этом