все — таки родилась человеком. Так я думала. Я не знала, что мир мейсонов наслоен на мир людей. Я не знала, что были другие миры, названия которых я еще не знала, где жили другие, где была магия.

Территории мира мейсонов воевали друг с другом тысячи лет, королевства давно разделились на два двора.

Люмьер, свет, состоял из территорий Воды и Воздуха. У Обскурита, тьмы, были Огонь и Земля. Территории Духа лежали между ними, не относились к их дворам, но были со своей силой. Пока магов Духа не убили, стерли, а выжившие не скрылись среди людей.

Когда первые короли бились так долго, они обратили свой народ против друг друга. Сражения привели к Падению — катаклизму, который навсегда изменил их мир.

Во время Падения мир разбился, большая трещина забрала жизни, включая королей. Новая королева Обскурита и король Люмьера заняли их места, дочь и сын своих дворов. Они продолжили биться, но не с тем же пылом. Королева Камэо старалась сохранить мир, хотя так не выглядело. Король Брокк и его близнец, лорд Дурин, нарушили законы мейсонов и принесли жертвы ради своей силы. Они использовали магию костей и не только.

Кристаллы, которые поддерживали королевства живыми, страдали больше всех. Из них вытекала сила, как кровь, это создало дейнов — бывших магов, которые лишились силы, но не жизней. Они существовали без магии стихий в мире, где магия требовалась, чтобы процветать.

Трещина создала и нэгов, монстров из темной энергии, которые убивали и работали на Серого — я не знала этого до недавнего времени. Падение создало хаос, и всех ждала гибель.

Но пророчество принесло надежду.

И в пророчестве была я. Жрица Духа, которая сможет управлять всеми пятью стихиями и как — то запечатает трещину.

Но это не происходило.

Трещина стала хуже. Серый устроил больше войны, сражений. Я потеряла друзей, семью и даже часть себя. Не важно, что я нашла свою половинку, потому что теперь я не была рядом с ним, и связь между нами не смогла спасти тех, кого мы любили.

Серый побеждал.

Он использовал короля Люмьера и его брата, лорда Воды, чтобы разбить Обскурит. Мы проиграли, пострадали мои друзья, и это начало новое Падение.

Теперь не было Люмьера и Обскурита. Только те, кто были против Серого, и сам Серый.

Я стояла в тени и смотрела на Дурлана, который пытался убить Истона — мою половинку, короля Обскурита и одного из лидеров сопротивления — и помнила только то, что делал гадкий мужчина. Он мучил Истона, и я знала, что он пришел сделать так же со мной.

Мой гнев был не только на него. Нет, он казался и Шептуна рядом с ним.

Гаррик был дейном, но у него была сила не этого мира. Так я думала. Он мог вынюхивать тайны, шпионил за моими друзьями при дворе Обскурита, а потом совершил немыслимое.

Он и Серый использовали друг друга и убили родителей на моих глазах. Это разбило мою душу на тысячу кусочков, сделав меня пылью. Я как — то еще стояла, смотрела на того, кто убил мою семью. И хоть я знала, что у меня тут не было магии, я не была бессильна.

Я не могла быть бессильна, гнев был в моей душе.

— Ах, вижу, ты меня помнишь. Как мой старый друг? — Гаррик усмехнулся. Он опустил плечи и голову, изобразил взгляд щенка. Но я видела только смерть. — Принц Обскурита никогда не был сильным. «О, помогите, я печальный и ненавижу то, что я — часть этого. Они всегда ранят меня, никто меня не любит. Я тебе не нравлюсь?» — он засмеялся. Я шагнула вперед, вытянув руки. Магия не пришла, но Брэлинн зарычала на моем плече. Серый просто рассмеялся.

Он рассмеялся.

— Хватит пытаться использовать магию, Жрица. Хотя ты смешная, — Серый щелкнул пальцами, и тени скользнули вокруг меня, веревки тьмы обвили мои руки и живот. Они приковали меня к стенам, вытянув мои руки, пристегнув ступни к полу. Брэлинн осталась на моем плече, и Серый даже не беспокоился из — за нее.

Этому я была рада. Он мог вредить мне, если хотел. Я выберусь. Но если он тронет Брэлинн…

Я себе не прощу.

Он будет кричать в агонии, пока я буду убивать его.

Веревки из тени сжали мои запястья, и мои пальцы растопырились, пытались заставить кровь течь в них. Казалось, веревки обжигали, впиваясь в мою плоть. Кровь потекла, и я медленно выдохнула. Я могла выжить.

Я выживу.

Другим не нужно было приходить за мной.

Я могла сделать это.

Серый посмотрел на Брэлинн на моем плече, снова щелкнул пальцами. Она вдруг взмыла в воздух над моей головой, ее обвила клетка из дыма. Она била по прутьям из дыма и рычала, но не пострадала.

Боль пылала в моих руках и ногах, но мне было все равно. Он не мог навредить мне. Я выживу. Должна.

Серый улыбнулся, и Дурлан шагнул вперед с ножом в руке. Страх проник в меня. Лишь нотка трепета.

Но я знала то, чего не знал он.

Серый не мог сдерживать мои силы вечно.

Истон смог выбраться с помощью, и за это я буду навеки благодарна. Но я ощущала, как часть магии возвращалась. Мои силы будто были за стеной. Если я буду копать изо всех ментальных сил, я доберусь до них. И выберусь отсюда.

Должна.

Потому что я была Жрицей Духа, и я не дам больше никому умирать из — за меня.

— Мир мейсонов будет моим, и мы больше не будем заперты в этом Теневом мире. Ты останешься тут, как моя сила, мой источник. И я буду править, как уже давно должен был, — он сделал шаг вперед, другой. — Потому что ты должна знать, кто я, дорогая Лирика. Ты должна узнавать мага Духа, когда видишь его.

Мои глаза расширились. Я покачала головой, шок и стыд проникли в меня.

— Нет, маги Духа мертвы, — он не мог быть из потерянного народа.

— Не все. Некоторые спрятались, другие скованы. Конечно, не все маги Духа были на стороне Обскурита.

Я нахмурилась.

— О чем ты?

— Старый король Люмьера, который умер в Падении, использовал магию костей и магов духа, чтобы создать свою силу. Он начал все это. И я был его рыцарем, — Серый улыбнулся, и я все поняла.

Я всегда знала, что равновесия не было. Люмьер не всегда был прав, а Обскурит не всегда был в тени. Истории не всегда были правдой. Они были написаны теми, кто у власти.

Я не знала, что маг Духа был на стороне безумного короля. Магов Духа часто мучили, почти стерли.

Они касались душ и жили