кнопку троекратно, но никакого ответа не получил. Повернулся уходить, но тут открылась соседняя дверь и оттуда высунулась древняя старушенция.

— Ходют тут ходют, — недовольно забормотала она, — звонют тут звонют, спать не дают.

— А где Тимофей Андреич-то, бабушка? — спросил я у неё. — Второй день не открывает.

— С утра дома был, бутылками гремел, — наябедничала она, — а потом ушёл куда-то.

— Спасибо, бабуля,- поблагодарил её я и скатился вниз по лестнице.

А во дворе на лавочке вокруг доминошного стола сидели трое хулиганов и оболтусов под руководством Игорька Волобуева, а если покороче, то Быка.

— Здорово, Палыч, — лениво процедил мне Бык, — разговор есть.

— О чём мне с тобой говорить, Игорь? — хмуро ответил я.

— Как хочешь, — быстро вскочил он на ноги, — если тебе неинтересно про этого инспектора, ты ж к нему щас заходил, то я пошёл…

— Стой, — остановил его я, — раз начал, говори.

— Отойдём в сторонку, — предложил он, — за стадион.

Трансформаторная будка

Трансформаторная будка

И мы обогнули стадион по периметру, при этом двое его дружков остались там, за доминошным столом.

— Хватит уже, отсюда ничего не слышно — говори, что хотел, — предложил я ему.

— А что мне за это будет? — ухмыльнулся он, — бесплатно у нас сейчас даже птички не поют.

— Это зависит от важности информации, — ответил я, — если ерунда какая, то ничего тебе не будет. А если важное что-то, проси тогда чего хочешь…

— Ладно, слушай, Палыч, — присел он на бортик хоккейной коробки, — я видел, как этот Жменя заходил в трансформаторную будку в парке.

— Бред какой-то, — это было первой моей реакцией, — он что, электрик? И потом, откуда в парке трансформаторная будка?

— Если время есть, пойдём прогуляемся, покажу… отсюда недалеко совсем.

— Пойдём, — решился я, — ближайший час у меня свободен.

И мы зашли в районный парк культуры и отдыха, ближайший вход в него и точно был буквально в полусотне метров от коробки. Миновали озеро, в котором даже была налита вода и плавали утки — сколько я помнил, в последующие пятьдесят лет тут никакой воды не будет. Потом прошли мимо тира и развалин какой-то недостроенной карусели. Далее наискосок между колесом обозрения и закрытым киоском по продаже газированной воды. Там-то, недалеко от детского городка и притаилась эта самая будка… надо ж, сто раз тут проходил, а не замечал.

— Вот в эту самую дверь он и зашёл, — показал Бык на деревянную дверь со стальными жалюзями, наглухо закрытую на замок.

Замок был не навесной, а встроенный, я подёргал — естественно ничего не открылось.

— Тут всё пылью заросло и ржавчиной, — сказал я Быку, — не особо похоже, что этой дверью пользовались в последний год-два.

— Гадом буду, зуб даю, — и он щёлкнул большим пальцем по челюсти, демонстрируя, какой именно зуб он даёт, — открыл ключом и зашёл внутрь.

— Когда это было? — спросил я.

— В субботу утром, тут по утрам вообще никого не бывает.

— А ты что тут делал в субботу утром?

— Стрелка была с одним пацаном с Сортировки, — хмуро ответил он.

— Назад Жменя не выходил?

— Пока я этого пацана ждал и когда мы говорили, никто из будки не появлялся. А дальше я уже не стал ждать. Я тебе больше скажу, Палыч — он и сейчас, похоже, там, потому что я с полчаса назад видел, как он сюда направлялся.

— Ясно, — ответил я, — какую-нибудь железку типа ломика тут можно найти?

— Ща, — обрадовался Игорёк, — организуем — а ты оказывается рисковый парень, Палыч…

Через полминуты он притащил метровый прут от арматуры.

— Пойдёт? — спросил он.

— Наверно, — примерил я этот прут к двери, — давай-ка сначала постучим, — и я побарабанил прутом по железным жалюзям… ответа, конечно, никакого не случилось.

— А вообще зачем они нужны, эти будки? — неожиданно задал умный вопрос Игорь.

— Понижают напряжение до 220 вольт, — сказал я, — по линиям электропередач идут киловольты, так потери в кабелях меньше, а конечным потребителям надо стандартное напряжение, вот здесь и происходит это понижение.

А сам я тем временем засунул конец прута в щель между двумя половинками двери и нажал на образовавшийся рычаг.

— Ой, рисковый ты мужик, — продолжил свою тему Бык, — я бы так нарываться не стал.

— Не получается ничего, — отступил я назад, — крепкий замок слишком.

— Ну давай я что ли попробую, — и он поплевал на руки, взял прут и тоже засунул его в дверную щель. — Давай вдвоём, — предложил он мне через десяток секунд.

Я подумал и тоже взялся за прут — дверь жалобно скрипнула и распахнулась на всю ширину проёма, внутри было темно и пыльно и никого там не было, как я успел заметить.

— Ну вот, я же говорил, — довольно сказал Игорь, — один ум хорошо, а два лучше.

Но больше он ничего сказать не сумел, потому что из будки вдруг повалили какие-то клубы серого дыма, я закашлялся, упал на траву… и больше ничего не помнил до того момента, как меня начало шлёпать по щекам какое-то белое привидение.

— Где я? — спросил я, пытаясь сфокусировать взгляд на чём-то одном.

— Дома у себя, где же ещё, — недовольно ответило привидение марининым голосом, — пришёл сам не свой и сразу на диван упал.

— А времени сейчас сколько?

— Семь часов, — ответила Марина, посмотрев на настенные часы.

— Тебе же в командировку надо ехать, я же тебя провожать должен, — вспомнил я этот момент.

— Да успокойся ты, — отвечала она, — я и сама до вокзала доберусь, а ты полежи лучше… что хоть с тобой случилось-то?

— Зашёл к Жмене, — начал вспоминать я, — его дома не было. Поговорил с соседской бабулькой, она сказала, что Жменя с утра был. Вышел во двор, встретил Волобуева с приятелями…

— Это который Бык что ли?

— Да, самый он — знакома что ли?

— Слышала о нём и видела много раз, но говорить ни разу не говорила — это ж знаменитый хулиган на районе. И что Волобуев?

— Он меня куда-то повёл, а вот куда, из памяти совсем стёрлось…

— Понятно… — отвечала Марина, пристраивая мне мокрое полотенце на лоб, — лежи и не двигайся, я сейчас чай заварю.

----

Через час с копейками Марина убыла на трамвайную остановку, убедившись предварительно, что я пошёл на поправку. Обещала вернуться в пятницу и строго наказала сегодня по крайней мере никуда из дома не выходить. А я полежал ещё чуток, а потом вынес табуретку на балкон (в хрущёвках же по умолчанию балконы были в каждой квартире, включая те, что на первом этаже), сел и начал читать сегодняшние Известия.

В связи с тем, что новости о кончине Леонида Ильича появились только утром, ничего об этом в газете не было. А что там было? Да вот что — передовица называлась «Вклад в дело мира», и касалась она договора об ограничении ядерных зарядов СССР и США. Слов много