Ильина наполнились желчью. Голос стал грубым и резким. Задрожал.

— Зачем? — зло спросил он.

— Скажи, что любишь ее, что жив, здоров…

— Что стал пьяной никчемной свиньей без работы, без денег.

Ильин развел руками.

— Раздавила меня жизнь, Миша, кому я нужен такой?

— Так возьми себя в руки! — эмоционально выкрикнул Михаил. — Хватит ныть! Хватит жалеть себя!

— Уходи, — сквозь зубы ответил Ильин. — Я думал, ты мне друг, а ты… Я понял. Таким я и тебе не нужен.

Слушать со стороны этот диалог Ульяна больше не могла. Она вошла в квартиру и уверенно направилась в комнату.

— Ты мне нужен! Очень нужен!

От удивления Ильин вскочил с дивана.

— Уля? Моя…

Он хотел броситься Ульяне навстречу, но тут же остановился. Зло посмотрел на Михаила.

— Это ты привез ее? Зачем? Посмотреть каким я стал?

Ильин резко изменился в лице. На секунду, просветлевший от радости взгляд, вновь стал мутным и злым.

— Сговорились, да? Решили протянуть руку помощи? Спа-си-бо, не нуждаюсь! Уходите.

Ульяна попыталась подойти поближе.

— Стой! Не нужно, не поможет.

— Но, Дим!

— Уходи, — Дмитрий повернулся к Ульяне спиной. — Зачем я тебе такой? Я себе не нужен, а тебе — тем более. Что я могу дать тебе? Уходи!

Ульяна едва сдерживала слезы.

— Я не могу уйти. За эти месяцы не было ни дня, ни минуты, чтоб я не думала о тебе.

Ильин молчал.

— Когда-то у меня тоже была семья: брат и любящие родители, — продолжала Ульяна. — Но случилось несчастье — мама и папа погибли. Я осталась с Кирюшкой одна. Месяц рыдала в пустом доме. Забыла о брате, не хотела жить, думала, что все хорошее в моей жизни закончилось. Но, однажды, в дверь постучали. Чиновники пришли, чтобы его забрать. В этот день я как будто очнулась. Ведь Кирилл был моим шансом не сойти с ума, он был моим единственным близким человеком, он любил меня. Ради него я должна была дальше жить. — Ульяна перевела дух. — Дим, я очень люблю тебя. Я не прошу тебя жить ради меня, я прошу позволить мне жить ради тебя, видеть тебя.

Слезы потекли по щекам Ульяны. Она не могла больше держать себя в руках.

Дмитрий был непоколебим. Он не проронил ни слова.

Ульяна стояла и смотрела на Ильина. Она ждала, что он повернется.

После затянувшейся паузы, она сказала:

— Я поняла. Я тебе не нужна… Я знаю, твоему горю нет утешения, не будет утешения теперь и мне. Я не смогу жить, зная, что ты…

Ульяна не могла больше говорить, ком сдавливал горло, слезы застилали глаза. Она направилась к выходу из комнаты, но сил идти не было. Она прислонилась спиной к дверному косяку и замерла на месте. С каждой слезинкой, стекающей по щекам, из сердца уходила надежда. Как огромный айсберг, тающий под лучами солнца, таило счастье. Как принять это, как пережить, как вытерпеть? Как смириться с потерей? Где взять силы, чтоб не сойти с ума видя, как погибает самый дорогой человек? Погибает, осознанно лишая себя и тех, кому дорог, даже робкой надежды на счастье.

Наблюдая за происходящим со стороны, Михаил не сдержался.

— Что ж ты делаешь, дурак, ты ведь окончательно погубишь себя, но, главное, ты погубишь ее. — Он схватил Ильина за грудки. — Она ведь любит тебя. Верни ее, верни свою жизнь!

В квартире повисло гнетущее молчание. Михаил отпустил Дмитрия и отошел к окну.

Дмитрий сел на диван, наклонил голову, обхватил ее руками. Последние слова Михаила как острый холодный меч пронзили его разгоряченный мозг, заставили задуматься.

Ульяна стояла на прежнем месте у двери. Она беззвучно плакала, смотрела в пустоту комнаты и не видела ничего. Она вспоминала, как тогда, в феврале, он отдал ей блокнот. Она в знак благодарности чмокнула его в щёку. Он неожиданно крепко обнял ее и сказал, что любит. Нежно поцеловал, прижал к себе и заявил, что не отпустит никогда. А потом добавил: «Красиво звучит — Ульяна Ильина».

В голове Дмитрия набатом звучали слова Михаила: «Ты погубишь ее. Верни ее, верни свою жизнь!».

— Погубишь, — шептал Ильин, словно возвращаясь из забытья. — Погубишь… Еще одна жизнь, загубленная по моей вине?

Ильин провёл руками по лицу от подбородка ко лбу, потом по волосам ото лба до затылка, будто приводил себя в чувства. Глубоко вздохнул.

— Нет! Уля! Нет! — вдруг закричал он. — Не уходи! Прости меня!

Ильин вскочил и бросился к двери. Обнял Ульяну за плечи, потом схватил за руки. Упал на колени.

Ульяна стояла молча, как каменное изваяние из которого вынули душу.

Дмитрий обнял Ульяну за талию.

— Прости меня, — прислонился щекой к ее животу. — Прости.

Живот Ульяны, который он так нежно целовал когда-то, стал другим. Ильин почувствовал это. Осторожно расстегнул плащ. Увидел аккуратный упругий бугорок. Дмитрий несколько секунд смотрел на это чудо безумно удивленными глазами и вспоминал слова Ульяны: «Теперь ты не только со мной, ты во мне. Будет новая жизнь. Я чувствую это».

Ильин опустил голову и заплакал:

— Господи, что же ты делаешь со мной, одной рукой забираешь, другой даешь. Прости меня. Прости за унынье, прости за боль, которую причинил другим. Прости, что обидел эту добрую душу, воспользовался и бросил. Я хочу все исправить. Помоги.

Неожиданно Ульяна пошатнулась. Резкая боль появилась внизу живота и пронзила все тело. Она невольно застонала, схватилась руками за живот и, сползая по стене, присела на корточки.

Михаил, как опытный врач, сориентировался мгновенно. Подбежал, оттолкнул Дмитрия, подхватил Ульяну на руки.

— Что мы наделали, Дим! — он кинул Ильину ключи от машины и устремился к выходу. — Да очнись ты! Иди вперед, открывай.

Михаил помог Ульяне лечь на заднее сидение автомобиля, сам сел за руль. Дмитрий сел рядом с Ульяной.

Ульяна положила голову на колени Ильину, от боли свернулась калачиком, громко прерывисто дышала.

— Миша, помоги ей, — Ильин гладил Ульяну по голове, по плечу, — спаси ребенка, Миша.

— Я везу ее в свою клинику, — успокаивал Дмитрия Михаил. — Там сделают все возможное. Никогда себя не прощу если…

Ильин взял Ульяну за руку.

— Это я во всем виноват. Прости меня, Улечка, прости. Потерпи, скоро станет легче.

Ульяна корчилась от боли. Она пыталась ответить, но вместо слов из груди вырывался только стон. Вновь обретенное счастье не могли вместить ни душа, ни разум. Их заполнили боль и страх.

Дорога в клинику казалось невозможно долгой. Наконец за поворотом показался железный кованый забор. Ворота были открыты, а дежурные медсестры уже стояли у порога с каталкой. Михаил предупредил об экстренной пациентке по телефону.

— Я сам, — крикнул он Ильину, — я все сделаю сам. Рошевский взял Ульяну на руки и побежал ко входу в