ногами и головой с отверстиями, но что-то похожее — только не такой. Существо, живущее среди многих. Миллионов. Миллиардов. Они жили, они умирали, они любили они размножались, так же, как и вы — только не так. Их мир был грандиозным и великолепным шаром великих и гениальных умов. Они были существами несравненных способностей, всегда пытались расти и расширять свои знания, своё понимание и свои пределы.

— Этот человек, Айни Ахлия, создал вас?

— Он совершил ужасное и отвратительное открытие — он узнал, что живой ум может изменять пространство. Не только пространство в его собственном воображении или во сне, но и в реальности, в пространстве, в котором существуют люди.

— Почему это ужасно и отвратительно? — спросил Ник.

— Потому что живой ум должен был быть отделён от живого существа, в котором он находился, чтобы достичь этой способности изменять форму.

— И он сделал это с собой? — спросил Ник.

— Нет, — сказал Высший Отец, качая головой. — Нет, нет. Не с собой, с другими. Эксперимент над собой привёл бы его работу к очень быстрому завершению. Правда, его эксперименты на других всё равно были быстро прекращены — его казнью.

Ник кивнул. Это казалось подходящим наказанием для убийцы.

— Но умы всё ещё были, — сказал Высший Отец.

— Они не были мертвы?

— Нет, — сказал Высший Отец. — Они были живы и трансформированы и испытывали неизмеримую боль. Но убивать их в качества акта милосердия не считалось приемлемым. Незавидная судьба для его жертв. Для жителей того мира смерть была гораздо худшей судьбой и предназначалась для преступников и безумцев. После казни Айни Ахлии люди продолжили его работу и обнаружили, какие части ума отвечают за изменение реальности.

— Они продолжали свои эксперименты на живых умах? — Ник был ошеломлён. Они убили человека, виновного в совершении ужасного акта над невинными, но, видимо, были готовы продолжать его работу после совершения первоначального зла.

— Не продолжать их было бы потерей. Так они, по крайней мере, считали. Тебе может показаться, что вмешиваться в порабощённый ум так же жестоко, как и в первую очередь порабощать его — и так оно и есть — но люди этого мира проводят жёсткое различие между начинанием и продолжением. Им это казалось правильным и сострадательным.

— И так вышло, — продолжил Высший Отец, — что открытие того, что умы могут изменять форму реальности, привело к открытию, что сами умы могут быть изменены, и тем самым будет создано новое существо.

— Вы? — спросил Ник.

— В конечном счёте, да, — сказал Высший Отец. — Но не сразу. Сначала им пришлось пожертвовать умами и объединить их в один. Они были объединены, пересажены и сварены вместе жаром и болью. Боль — это мощный клей, который может связывать вещи в течение многих веков. Поток диссонирующих цветов и текстур наводнил мои чувства, когда я впервые проснулся, мои крики не были услышаны, но постепенно боль стихла, пока я не остался дрожать на её берегу.

Ник не мог не быть в ужасе. Он понимал, что слышал о совершенно другой культуре, отличающейся от его собственной так же сильно, как отличаются друг от друга птицы и рыбы или ящерицы и львы, но идея рассматривать людей как ингредиенты в эксперименте, которые смешивают и перемешивают, не укладывалась в его голове.

— И вы были результатом?

— В конечном счёте, да, — сказал Высший Отец, получая удовольствие от дискомфорта Ника, хотя, возможно, это был плод его воображения. — Объединённые умы имели эффект совместного смещения реальности. Весь мир разваливался, и то, что когда-то было большой миской с небольшим количеством всего, превратилось в суп. Из которого я медленно появился. У меня были воспоминания и концептуальное осознание существ, которые породили меня, но было ещё много всего, чему можно научиться. Это было очень давно.

Высший Отец улыбнулся, завершив свою историю. Ник не чувствовал сдвига в восприятии, который сопровождал другие истории, которые ему рассказывали демоны. Эта казалась простой и без прикрас, хотя, возможно, это было потому, что рассказчик был гораздо более опытным в тонких изменениях.

Ник не знал, что делать со всей этой информацией. Он спросил, откуда пришёл Высший Отец, и ему дали ответ. Это ничего не изменило. Возможно, он задал неправильный вопрос.

— А вы были один? — спросил Ник.

— Да. Сначала мой взгляд был направлен внутрь, мне было интересно, — кто я такой, что я такое, — а затем наружу, и я созерцал безмолвные звёзды. Радости бытия, чистой, истинной радости существования, красоты и благодати, которыми я был окружён, поначалу было достаточно — если внимательно слушать, то можно обнаружить, что вселенная тихо гудит. В конце концов, новизна сошла на нет, и я начал исследовать.

— Как? — спросил Ник. — Как вы переместились из своего мира?

— Я не переместился, — сказал Высший Отец. — Я всё ещё там. И я здесь. Это расстояние между ними изменилось.

— Но корабль, — сказал Ник. — Место, куда вы отправили Виннум Роке, где созда… — Он запнулся на этом слове, не желая использовать такой обезличенный термин для создания, но не зная, как ещё его назвать.

— Корабль позволил другим путешествовать со мной, — сказал Высший Отец. — Это прекрасное и очень полезное судно, способное преодолевать невообразимые расстояния.

— Но вы можете изменить эти расстояния силой мысли, — сказал Ник. — Или нет?

Он изо всех сил пытался понять, какие цели на самом деле преследовал Высший Отец. Он казался всемогущим, способным превратить звёздную пыль во всё, что пожелает. Так зачем он здесь? Чему он мог научиться у кого-либо?

— Могу, но что потом? — Высший Отец махнул рукой, как будто ответ мог быть спрятан среди вращающихся звёзд, окружающих его, но их точное местонахождение было загадкой. — Эту в одно, эту — в другое. Если ты можешь что-то изменить во что-то другое, тогда всё будет одинаковым.

Ник пытался собрать воедино то, к чему стремился Высший Отец. Вот он, существо безграничной силы, и он был кем? Скучающей сущностью?

Нет, не то. Он что-то искал, и ему нужна была помощь других, чтобы найти это. Что кто-то может предложить Высшему Отцу, чего у него ещё не было или что он не мог вызвать из воображения щелчком пальцев?

— Вы создали демонов, — сказал Ник. — Как? Они часть вас?

— В той же степени, в какой ты являешься частью своих родителей, — сказал Высший Отец.

— А Все-Мать? Откуда она взялась? — Ник только слышал её имя, но не было какого-то конкретного упоминания о том, кто она такая и что она могла сделать.

— Я создал её, и мы вместе создали наших детей.

— А потом вы захотели, чтобы они росли и становились похожими… — До Ника дошло, что искал Высший