словно каждое слово вызывало у нее боль, прошептала наркоманка.
Лика могла не продолжать, Мартин все понял: выдавленное ею слово означало, что тварь перебралась из тела Лики в Дэна. Скорее всего, произошло это во время его ночного дежурства, но какая теперь разница: Дэн остался наедине с Яной, которая понятия не имела, какая опасность ей угрожает!
Мартин бросил последний взгляд на Лику. Как и Осмунд до нее, наркоманка умирала, ей оставались считанные минуты, и Мартин ничем не мог ей помочь. Он развернулся и ринулся обратно к реке.
Скатившись с пригорка, Мартин не сразу понял, что происходило на берегу. Повернувшись к нему спиной, Дэн стоял на четвереньках в лодке; его тело выгибалось от спазмов, словно парня рвало. Яну не было видно. Мартина обдало холодом, ноги обмякли: он знал, что будет дальше. Сделав шаг-другой к лодке, он застыл в ужасе, когда перед ним открылась полная картина.
Изо рта Дэна осклизлой черной кишкой свисала тварь из расщелины. Изгибаясь и пульсируя, она присосалась к ямке между ключиц на шее Яны. Бледная и безжизненная, девушка лежала на дне лодке под раскоряченным над нею Дэном, в то время как тварь мощными глотками тянула из нее кровь.
— Н-нет… — вырвалось у Мартина.
В нем боролось два желания: броситься на помощь Яне — или бежать прочь, подальше от кошмарной твари, уничтожавшей обитателей общины одного за другим.
Мартин выбрал второе: он попятился назад. Словно почуяв его взгляд, Дэн обернулся. Тварь с жирным чваком отлепилась от шеи Яны и изогнулась в ту же сторону, куда смотрел Дэн.
Сердце бешено таранило ребра. Застыв на месте, Мартин с ужасом наблюдал, как Дэн, не сводя с него остекленевших глаз, выбирался из лодки. Тварь свисала у него изо рта, хищно вытянув голову с частоколом мелких зубов. Мартин сделал шаг назад, но зацепился за корягу и неуклюже шмякнулся на песок.
Он и моргнуть не успел, как к нему подлетел Дэн и, повалив его на спину, припечатал распластанные руки к земле, не давая возможности пошевелиться. Мартин хотел брыкнуть Дэна ногой, но не смог: тварь сжалась пружиной, а затем стремительным броском втолкнулась в распахнутый от испуга рот Мартина.
Упругая склизкая кишка заскользила по языку и нёбу, ввинтилась в глотку и пищевод, оставляя во рту вкус горечи. В глазах вмиг потемнело, словно их вырвали с мясом, и Мартин исчез в черной пучине забытья.
* * *
Мартин очнулся. Немного гудело в ушах, и горло саднил горький привкус, будто он наглотался дыма от костра. Казалось, что ничего не изменилось: у него все так же были две руки, две ноги и голова на плечах, и всеми конечностями он мог без труда шевелить. Но Мартин знал, что внутри него обитало нечто новое — жадное до свежих чувств и эмоций, растворенных в крови будто самый желанный наркотик. Существо, поселившееся внутри Мартина, искало удовольствие: оно перепробовало несколько вкусов, выбирая тот, что понравится больше всего. И наконец-то остановилось: кровь Мартина имела особую сладость. Его малодушие приводило существо в полный восторг, наполняло радостью, силой и желанием искать дальше. Мартин поднялся и осмотрелся. Дэн с испачканным черной слизью ртом валялся в зарослях камыша и тихо постанывал: отработанный продукт, он сдохнет через несколько часов, как сдохли до него Осмунд и Лика. Яна лежала на дне лодке — с застывшим взором и уродливой раной на шее, распустившейся кровавым цветком. В ее крови было слишком много сочувствия, и его вкус не понравился существу. Мартин подошел к кромке воды и уставился вдаль. Там, на другом берегу реки, обитали люди. Много людей. Их переполняли эмоции и чувства: они радовались, грустили, наслаждались, тосковали, ликовали, сердились… Существо внутри содрогнулось в предвкушении.
* * *
Мартин очнулся. Немного гудело в ушах, и горло саднил горький привкус, будто он наглотался дыма от костра. Казалось, что ничего не изменилось: у него все так же были две руки, две ноги и голова на плечах, и всеми конечностями он мог без труда шевелить. Но Мартин знал, что внутри него обитало нечто новое — жадное до свежих чувств и эмоций, растворенных в крови будто самый желанный наркотик. Существо, поселившееся внутри Мартина, искало удовольствие: оно перепробовало несколько вкусов, выбирая тот, что понравится больше всего. И наконец-то остановилось: кровь Мартина имела особую сладость. Его малодушие приводило существо в полный восторг, наполняло радостью, силой и желанием искать дальше. Мартин поднялся и осмотрелся. Дэн с испачканным черной слизью ртом валялся в зарослях камыша и тихо постанывал: отработанный продукт, он сдохнет через несколько часов, как сдохли до него Осмунд и Лика. Яна лежала на дне лодке — с застывшим взором и уродливой раной на шее, распустившейся кровавым цветком. В ее крови было слишком много сочувствия, и его вкус не понравился существу. Мартин подошел к кромке воды и уставился вдаль. Там, на другом берегу реки, обитали люди. Много людей. Их переполняли эмоции и чувства: они радовались, грустили, наслаждались, тосковали, ликовали, сердились… Существо внутри содрогнулось в предвкушении.