========== Глава первая ==========

***

Лето в России выдалось особенно жарким. Начало августа — самый пик жары и плохого самочувствия у Катерины. Девушка обладала довольно чувствительной кожей, так что солнце негативно на ней сказывалось. Поэтому каждое лето она проводила или дома, или где-нибудь в тени, избегая прямого попадания лучей.

И вот сейчас Катрин Матич сидела под большим деревом на заднем дворе своего дома на пледе, держа в одной руке книгу, а во второй холодный чай, при этом она была щедро намазана кремом от загара. В смысл книги она уже давно не вникала, изредка лишь поправляла солнечные очки и вглядывалась куда-то в чистое голубое небо. На часах было уже около шести вечера, что означало скорый закат солнца. Любимое время девушки. В спину упиралась грубая кора дерева, отчего Матич слегка поёрзала.

Вообще, её имя и фамилия были довольно непривычные для здешних мест. До десяти лет девочка росла в Сербии, после чего ей с её отцом пришлось переехать в Россию. Когда Кэт было одиннадцать, ей пришло письмо из Магической школы Чародейства, что находилась в России — Колдовстворец. Счастью младшей Матич не было предела. С самого раннего детства родители говорили ей о том, что та является волшебницей и в скором времени поедет учиться в магическую школу. Родители девочки учили её заклинаниям ещё до того, как Колдовстворец прислало ей письмо, а когда ей было семь — девочка могла варить уже элементарные зелья, которые учат на первом курсе.

Они прививали ей любовь к маглам, никогда не ставили обычных людей статусом ниже, чем их самих, чистокровных магов. Поэтому Катрин часто проводила своё время, когда она была на каникулах, среди обычных подростков. И девушка могла поклясться, что среди маглов было куда веселее, чем с занудными волшебниками. Елена, мама Катрин, была не то чтобы против общения дочки с обычными людьми, но явно не одобряла этого, постоянно напоминая девочке о том, что она чистокровная волшебница и должна соблюдать определённые правила, вбитые в голову всем «чистокровным». Когда Кэт было всего восемь, она явно не могла понять, что означала чистокровность. Она была уверена, что её кровь точно такого же цвета, как и у обычных детей — красного. Дин объяснил малышке, что означает этот термин, и она всё ещё не понимала, почему для мамы так важна «чистота»?

Отец же никогда не возражал общению с маглами, даже наоборот, был доволен и поддерживал дочь. Его всегда умиляло, когда Кат просилась зайти в обычный магловский магазин и подыскать ей одежду именно там. И выбирала она обычно не девичьи побрякушки, а стояла напротив отдела верхней одежды и умоляла Елену купить ей очередную кожаную куртку.

«Нет, Катерина, леди не носят подобную одежду! — твердила женщина. — Запомни: мальчикам нравятся платья. А если ты наденешь вот это, — Елена слегка в омерзении морщила нос, — ты не понравишься ни единому мальчику!»

Кэт часто выслушивала от матери подобные лекции и тирады, что жутко её возмущало. Дин вставал на сторону дочки, ведь именно он привил ей любовь к подобным вещам. Не то чтобы Катрин была вовсе не женственной, нет. Просто иногда с лёгких или изысканных платьев ей хотелось вылезти и залезть в чёрную косуху и тяжёлые ботинки. Елена научила девочку манерам, интеллигентным повадкам, в некоторой степени, аристократии. Но пользоваться этим Кат вовсе не хотела, и об её интеллигентности напоминала лишь ровная осанка, слегка вздёрнутый подбородок и грациозные движения, которые вычеркнуть из своих привычек девушка была не в состоянии.

Всё остальное в характере лишь благодаря Дину. Некоторые бы даже сказали: «Слава богу!», ведь считали Елену зазнайкой. Умение постоять за себя, ввязываться в проблемы, некоторая «простота», доброта, любовь ко всем окружающим — только благодаря Дину. Кэт мало что помнила о матери, ведь причиной их с отцом переезда в Россию, как раз таки, стала смерть Елены.

Это был сильный удар по ним, особенно по старшему Матич. Со слов отца, маму убил тёмный маг. Катрин помнила, как отец за несколько дней постарел будто на целую вечность. Ей было больно принимать смерть такого дорогого ей человека, но ещё больнее смотреть на убитого горем отца, который стал для неё всем. Помнила, как Дин стал всё свободное время посвящать работе и развитию Кэт. Он помогал ей отвлечься, учил новым заклинаниям и даже учил простым способам самообороны. Он научил её драться. Но девушка никогда не лезла на рожон, если на то не было особенной причины. Ну, или пока её не выведут из терпения.

И если её характер весь в отца, то с внешностью она взяла от Дина только цвет глаз: тёмно-карие. Они очень выделялись на бледном фоне кожи, которую она унаследовала от матери. Чёрные, идеально прямые и в вечном порядке волосы, также достались от Елены. Она всегда заставляла девочку ещё с ранних лет придерживать волосы и кожу в идеальном состоянии, стоит отдать ей должное. Длинные ресницы, тонкий аккуратный нос, средней полноты губы и невысокий рост. Внешность схожа со славянской.

Катерина была воплощением добра, если не обращать внимания на её выходки и слегка высокомерный вид. Она равно относилась ко всем, была дружелюбна со всеми (кто не трепал ей нервы, естественно) и была крайне оптимистичным человеком. Дин гордился ею, хоть и нечасто говорил об этом. В свои пятнадцать — она могла делать такие заклинания, которые не под силу даже некоторым взрослым волшебникам. А ещё, когда младшей Матич было одиннадцать, Дин научил делать её замечательную «Кровавую Мэри», которой малышка угощала пришедших гостей.

Девушка бы так и продолжила сидеть, опираясь о дерево, смотря сквозь солнечные очки на небо, которое начинало немного краснеть от садящегося солнца. Но перед ней выскочило «нечто», которое вскрикнуло что-то нечленораздельное, при этом до дикости испугав Катрин. Матич не ожидая такого поворота событий, пролила находившийся в руках чай.

— Твою…! — воскликнула волшебница, но это самое «нечто» перебило её, едва сдерживая смех:

— Не-не-не! — всё ещё смеялась Ева, подруга Матич. — Мамочку не трожь!

— Ты охренела, Петрова?! — прошипела черноволосая, садясь на колени, вытирая с оголённых ног чай, а затем переводя взгляд на книгу, насквозь промокшую коричневой жидкостью.

— Прости, — хохотала шатенка, приземляясь на покрывало, с широкой улыбкой уставляясь на девушку. — Видела бы ты своё лицо!

Осознав, что книга испорчена безвозвратно, Катрин её откинула в сторону,