самом деле отправили на улицу, велев нанести на штык немного крови или обернуть его красной материей. Вы быстро надели туфли, купленные накануне и идентичные туфлям Питерсона: это было нетрудно, поскольку он в тот вечер на танцах невинно сообщил вам размер и место покупки. Затем вы с шумом выбежали на улицу к Фреду, стоявшему около снеговика. Естественно, люди решили, что это шаги Питерсона. Вы хладнокровно несколько раз ударили убийцу Хью штыком, который затем вернули на место, — все это заняло не более нескольких секунд, — и притворились, что разговариваете, в это время сняв с трупа очки и фальшивые усы и надев их на себя. Свидетели предположили, что вы находитесь у окна наверху, хотя там, естественно, никого не было. Наигранный выговор Ральфа изобразить легко. Вы просто повторили, слово в слово, ваш с ним разговор двадцатью минутами ранее. Это было сделано очень искусно, поскольку, возникни у кого-то подозрения, их успокоили бы собственные показания Ральфа, искренне верившего, что все так и происходило. И, конечно, он был бы прав — за тем исключением, что все случилось на другой улице двадцатью минутами ранее. Увидев в окне силуэт доктора Вэнса, свидетельствующий, что его внимание привлечено, вы притворились, что спешите за полицией, ведь именно это сделал Питерсон. Но на самом деле вы проскользнули обратно в дом как раз вовремя, чтобы спрятаться на лестнице, прежде чем в холле показался Бэзил. Вы избавились от маскировки, вышли и присоединились к нему. И вновь он вел себя именно так, как вы и ожидали, профессионально запретив вам приближаться к телу. Все было готово. Когда Питерсон прибыл с полицией, знавшей, где живут Грейвсы, и не нуждавшейся в указаниях Ральфа, он и понятия не имел, что вокруг него только что захлопнулась смертельная ловушка. Перед снеговиком лежало тело Фреда, а на снегу были ясно различимы его собственные следы и ведущие туда и обратно следы Питерсона. Естественно, отпечатки были оставлены вашей обувью, идентичной его туфлям. И здесь Питерсон вновь не увидел ничего необычного, поскольку сам оставил именно такие следы. Теперь можно понять, почему ему протекшее время показалось таким долгим, а остальным таким коротким. Он покинул ложное место преступления около десяти и вернулся с полицией без десяти минут одиннадцать, что заняло почти час. С другой стороны, семья Грейвсов думала, что он ушел в двадцать минут одиннадцатого, потратив только полчаса. Я с самого начала понял, что здесь проблема времени…
Джерри Фолкнер глубоко вздохнул.
— Что ж, сэр, снимаю перед вами шляпу. Ваши дедуктивные способности замечательны.
Фаррелл слабо улыбнулся.
— Думаю, вся заслуга принадлежит моему другу с его сложными указаниями. Благодаря ему я понял, что все улицы выглядят одинаково. Это была первая подсказка, а потом остальное постепенно встало на свои места.
Когда Джерри Фолкнер заговорил вновь, его голос был поло раскаяния: — Прошу вас, поймите, сэр, что, когда это случилось, мне говорили, что дни мои сочтены, и раны не позволят мне прожить долго. Все специалисты, которых я видел, повторяли мне одно и то же. Считалось, что помочь мне нельзя, но время шло, а я был все еще здесь. Несколько раз я пытался довериться кому-то, чтобы облегчить свою вину, но так и не смог набраться храбрости, хотя и был бы рад помощи. Шли годы, мои головные боли усиливались. Смертный приговор Питерсону подействовал на меня тяжелее, чем я думал. Сейчас я редко сплю, а когда засыпаю, мои сны заполнены этим проклятым снеговиком в солдатской одежде, моим чудовищным поступком и повешением невинного человека. Теперь, когда кто-то знает правду, я знаю, что могу уйти с миром, ведь у меня осталось не так много времени. В темноте Фаррелл едва ли мог различить лицо Фолкнера. После долгого молчания колокола церкви по соседству начали бить полночь. Их веселый звон странно отдавался в ночном холоде в конце этой заснеженной улицы, все еще погруженной в ужас событий прошлых лет. — Оставьте меня, пожалуйста, — пробормотал Фолкнер, отворачиваясь. Фаррелл кивнул, развернулся и медленно пошел по улице. Вновь обернувшись, он уже не видел Джерри Фолкнера. Быть может, тот лег в самом темном углу, у подножия мрачной стены. Было не так уж темно, и он должен был бы его видеть… Неважно. Его руки и ноги закоченели от холода, и он торопился вернуться.
На следующий день Ирвинг Фаррелл посреди комфорта своего гостиничного номера читал газеты. Его внимание привлекла одна заметка. В тупичке в Блумсбери было найдено тело неизвестного. Очевидно, это был брат Мод, но одна важная деталь не сходилась с фактами. Бросившись в Скотленд-Ярд, он отыскал инспектора, подтвердившего, что это действительно тело Джерри Фолкнера. — Вы уверены во времени, инспектор? — спросил Фаррелл. — Да, совершенно уверен. Когда скорая помощь увезла его, он умер только что, вероятно, от инсульта. — Вы уверены, что это было не за полночь? — Абсолютно. Есть отчеты констебля и водителя машины скорой помощи, не говоря о работнике морга. Все они вполне ясны. Было одиннадцать часов, вне всякого сомнения. Не понимаю вашего вопроса, сэр. Разве вы сами не сказали мне, что видели их как раз тогда?
Когда Джерри Фолкнер заговорил вновь, его голос был поло раскаяния: — Прошу вас, поймите, сэр, что, когда это случилось, мне говорили, что дни мои сочтены, и раны не позволят мне прожить долго. Все специалисты, которых я видел, повторяли мне одно и то же. Считалось, что помочь мне нельзя, но время шло, а я был все еще здесь. Несколько раз я пытался довериться кому-то, чтобы облегчить свою вину, но так и не смог набраться храбрости, хотя и был бы рад помощи. Шли годы, мои головные боли усиливались. Смертный приговор Питерсону подействовал на меня тяжелее, чем я думал. Сейчас я редко сплю, а когда засыпаю, мои сны заполнены этим проклятым снеговиком в солдатской одежде, моим чудовищным поступком и повешением невинного человека. Теперь, когда кто-то знает правду, я знаю, что могу уйти с миром, ведь у меня осталось не так много времени. В темноте Фаррелл едва ли мог различить лицо Фолкнера. После долгого молчания колокола церкви по соседству начали бить полночь. Их веселый звон странно отдавался в ночном холоде в конце этой заснеженной улицы, все еще погруженной в ужас событий прошлых лет. — Оставьте меня, пожалуйста, — пробормотал Фолкнер, отворачиваясь. Фаррелл кивнул, развернулся и медленно пошел по улице. Вновь обернувшись, он уже не видел Джерри Фолкнера. Быть может, тот лег в самом темном углу, у подножия мрачной стены. Было не так уж темно, и он должен был бы его видеть… Неважно. Его руки и ноги закоченели от холода, и он торопился вернуться.
На следующий день Ирвинг Фаррелл посреди комфорта своего гостиничного номера читал газеты. Его внимание привлекла одна заметка. В тупичке в Блумсбери было найдено тело неизвестного. Очевидно, это был брат Мод, но одна важная деталь не сходилась с фактами. Бросившись в Скотленд-Ярд, он отыскал инспектора, подтвердившего, что это действительно тело Джерри Фолкнера. — Вы уверены во времени, инспектор? — спросил Фаррелл. — Да, совершенно уверен. Когда скорая помощь увезла его, он умер только что, вероятно, от инсульта. — Вы уверены, что это было не за полночь? — Абсолютно. Есть отчеты констебля и водителя машины скорой помощи, не говоря о работнике морга. Все они вполне ясны. Было одиннадцать часов, вне всякого сомнения. Не понимаю вашего вопроса, сэр. Разве вы сами не сказали мне, что видели их как раз тогда?