бы позволить себе номер в хорошем лондонском отеле. Мистер Декадон не хотел или не мог избавиться от своего родственника, к которому он всегда относился с подозрением.

— Единственный из родни, кто остался у меня во всем мире, — проворчал как-то старик. — Какого черта ему здесь надо!

— На вид он такой безобидный, — заметила секретарша.

— Да, прямо-таки овечка! — в сердцах воскликнул старик.

Лесли недоумевала, откуда такая враждебность, для нее как будто не было причин. Эдди Теннер производил на нее впечатление картины, нарисованной художником, напрочь лишенным чувств. Он был неизменно приятным, но каким-то холодным, отстраненным. Было в нем, однако, и нечто такое, чего девушка не могла понять. Старый Декадон однажды назвал его игроком, но не удосужился объяснить, что хотел этим сказать. Странно, что он вообще употребил это слово: старик сам был игроком, сколотил состояние игрой на бирже, которая, когда он этим занимался, была чревата весьма опасными последствиями.

В доме царила тяжелая атмосфера, неживая, лишенная человечности. На всем лежал отпечаток личности хозяина, скаредного и неуживчивого. Правда, Лесли жаловаться не могла, поскольку на вторую неделю ее службы мистер Декадон совершенно неожиданно удвоил ей жалованье. Девушка ему явно понравилась с самого начала.

У нее обычно было немного работы: написать несколько писем, прочесть статьи в журналах, написать рецензии. Старик был большим книголюбом и большую часть времени посвящал собиранию книг.

Ей пришлось столкнуться с некоторыми странностями старика. Мистер Декадон постоянно что-то терял — ценные книги, важные договора. А когда терял, сразу же посылал за полицией. И всегда до прихода полиции пропажа находилась. Девушка об этом не знала. В первый раз, когда это случилось, она ужасно испугалась. Пропала редкая рукопись, стоившая более двух тысяч фунтов. Пока Лесли дрожащими руками перерывала бумаги, мистер Декадон позвонил в Скотленд-Ярд. Прибыл довольно молодой старший инспектор по имени Терри Уэстон. К его приходу рукопись уже нашлась — в большом сейфе в кабинете Лесли.

— Должен вам заметить, мистер Декадон, — вежливо заметил Терри, — что эта ваша привычка стоит обществу кучу денег.

— А на кой черт вообще нужна полиция?

— Во всяком случае, не для того, чтобы бросаться на поиски вещей, которые вы забыли в соседней комнате.

Мистер Декадон засопел и молча удалился в свою комнату, где и просидел надутый весь остаток дня.

— Для вас это в диковинку? — спросил у Лесли инспектор.

— Да, мистер…

— Старший инспектор Уэстон, Терри Уэстон. Звать меня просто Терри не прошу.

Лесли улыбалась редко, но на этот раз улыбки не сдержала. Инспектор обладал юмором, чего от полицейского она никак не ожидала.

Со своей стороны Терри нашел в ней качества, которые у женщин встречаются крайне редко. Скажи ему Лесли, что она заняла первое место на конкурсе выдержки и строгости, он счел бы это в порядке вещей. Как ни странно, вначале очарования девушки он не заметил, оно лишило его покоя позже.

Спустя несколько дней Терри встретился с ней снова. Лесли всегда завтракала в магазинчике неподалеку от Бонд-стрит. В один из таких дней он как бы случайно зашел туда и оказался за одним столиком с девушкой. Разумеется, ни одна случайность не имела под собой столь тщательной подготовки, как эта. Еще раз он встретил Лесли, когда она возвращалась домой. Но Терри ни разу не пригласил ее в театр, ничем не показал, что хотел бы познакомиться поближе. Поступи он так, и рассчитывать ему было бы не на что.

— Почему вы работаете на этого старого зануду? — спросил при первой встрече Терри.

— Он вовсе не зануда, — вступилась за своего работодателя Лесли.

— А Эдди Теннер зануда?

Лесли вскинула голову.

— Это допрос?

— Неужели похоже? Ради Бога, извините. Наверно, уже привычка. Меня он вовсе не интересует.

Это и впрямь было так. Старший инспектор не знал, о чем говорить с красивой, но очень строгой девушкой. И даже не особенно надеялся на новую встречу. Но время шло…

На пятый месяц службы Лесли случилось одно событие. Она возвращалась с почты, и уже на пороге ее окликнул какой-то мужчина. Он был маленького роста; на голове нелепо сидел огромный котелок. Ворот пальто он поднял до подбородка — накрапывал дождь, и этому было оправдание. Когда незнакомец заговорил, в его речи слышался сильный американский акцент.

— Послушайте, мисс, Эду не передадите вот это?

Он достал из кармана письмо.

— Мистеру Теннеру?

— Эду Теннеру, — кивнул мужчина. — Скажете, от Хозяина.

Лесли улыбнулась такой странной характеристике отправителя. С лица же Эдди Теннера, когда девушка передала ему письмо, сошла неизменная улыбка.

— Хозяин, вы сказали? — задумчиво произнес он. — Кто его передал? Наверное, маленький мужчина, примерно такого роста?

Мистера Теннера, похоже, взволновало это происшествие. Лесли постаралась вспомнить все подробности, описала даже нелепую шляпу посланника.

— Котелок? Очень признателен вам, мисс Рейнджер. — Он учтиво поклонился и молча вышел.

Лесли не придала этому эпизоду никакого значения и вскоре забыла о нем. Однако события весьма стремительно приближались к кульминации, хотя ничто этого не предвещало. Когда кульминация наступила, Лесли готова была думать, что мир сошел с ума. В этом мнении она оказалась не одинока.

Глава 2

— В жизни действуют две основные движущие силы: первая — это любовь к женщине, вторая — страх смерти. Усекли?

Капитан Джигс Аллерман из сыскного бюро Чикаго откинулся в кресле и выпустил к потолку колечко дыма. Он был высоким и худощавым. Лицо было почти таким же смуглым, как и у индейцев из его родной Невады.

Терри Уэстон улыбнулся: Джигс его забавлял.

— Ну какой из вас старший инспектор? — ворчливо продолжал гость. — У вас, наверно, каждый молокосос может стать инспектором. Первый раз, когда я увидел вас, я сказал себе: «Джи, это не сыщик — это дитя», а когда мне сказали, что вы старший инспектор, тут уж я решил, что Скотленд-Ярд совсем рехнулся. Сколько вам лет, Терри?

— Тридцать пять.

Джигс поморщился.

— Не морочьте мне голову! Если вам больше двадцати трех, и то хорошо.

Терри улыбнулся.

— Эту шуточку я слышу всякий раз, когда вы приезжаете в Скотленд-Ярд. Вы что-то говорили об основных движущих силах?

— Да, женщины и смерть, — решительно кивнул Джигс. — Первое действует уже много лет, а вот второе пока обращают себе на пользу лишь доктора и похоронные бюро. Но этот рэкет уже в разгаре, Терри — это я вам говорю!

— Не хотелось бы этому верить. Откуда у вас такая уверенность?

Гость поудобней умостился в кресле.

— Будьте