в том, что хотела сказать жена.

— Я хочу сказать, — перебила она меня, — Горбунов, что нефиг снова паниковать раньше времени. Поживем увидим. Было бы что опасное, так уже сказали бы.

— Типа, ой, все плохо, разбегайтесь, холопы, хоронитеся от микроба, да и от нашего барского пригляду? Так что ли? Да они, — я ткнул пальцем в потолок, — скорее удавятся, чем отцепят поводок. Рассадят на самоизоляцию, и вся недолга.

— Горбунов, ты что предлагаешь? Схватить узелки и податься в лес?

— Не, ну не так то сразу, — включил заднюю я. — Не надо передёргивать.

Уля облизнула ложку, внимательно ее осмотрела и, ткнув ей в мою сторону, спросила:

— Для особо одаренных повторяю: ты чего предлагаешь?

— Ничего, просто говорю, что опять какая-то хрень идёт, надо держать нос по ветру.

— Ну так держи, чего мне то голову забиваешь?

— Ага, — завелся я. — То ты говоришь, что короняга была опасная, а у нас на самотёк все пустили ради экономики, то наоборот, сейчас они, по твоему, забьют на гешефт и начнут нас тут спасать. Сама то поняла, что сказала?

— Максим, надоел. Тебе заняться нечем?! Иди вон мусор вынеси, полный пакет стоит, хожу спотыкаюсь!

— Ты чего завелась?

— Да ну тебя. Мало других проблем, что ли?

— Не, ну нормально? — я тоже начал закипать. — Вся такая умная-разумная, а чуть что, так сразу офигеваешь в атаке.

— Да пошел ты, надоел уже! Я тут жрать готовлю, а ты ко мне со всякой ерундой лезешь. Становись вон к плите, а я над компьютером посижу, поумничаю!

— Да и хрен с тобой! Уже и поговорить с тобой нормально нельзя!

— А ты не приставай со всякой ерундой. Сидишь на диване, когда я готовлю, весь такой мировыми проблемами озабоченный. Все тебе тридцать три удовольствия подавай, а я у плиты тут торчу! Надоело!

— Бзззз, злая муха, — ругнулся я, схватил ноут, чуть не выдернув штекер зарядки, и, теряя на ходу тапочки, ушел в комнату. Даа, вот и поговорили.

В комнате было холодно и не уютно, в отличие от прогретой и вкусно пахнущей кухни. Я забрался на диван с ногами, укрылся пледом и снова уставился в экран. Нет, здесь не то. Да и есть и правда охота. Поэтому, взяв плед под мышку, вернулся обратно. Жена молча сопела, лязгала кастрюлями, и через некоторое время, успокоившись, я снова углубился в чтение.

Разные люди говорили о том, что множество людей в разных уголках мира внезапно погибали, и симптомы тоже были разные, но одно общее — быстрое развитие клинических признаков и большое количество умерших. Просто человек, с утра прекрасно себя чувствовавший, к обеду начинал чувствовать недомогание, а к вечеру умирал. Отказывало сердце, почки, резко отекали лёгкие и человек, внешне здоровый, умирал. В Африке вообще, вымирали целые селения. За сутки. А официалы молчали, лишь разные мелкие сайты конспирологов сообщали, что сильные мира сего внезапно отменяли все дела и убывали в неизвестном направлении. Бронировались на долгий срок отели в Альпах, круизные океанские лайнеры и атоллы в тропических морях. Правда, все это перемежалось тревожными сообщениями про аннунаков, активность черных дыр и прочих инопланетянах, поэтому не зацепило бы моего внимания, если бы я не был абсолютно уверен, что так называемый «коронакризис» не для того создавался, чтобы вот так вот взять и просто рассосаться. Так не бывает, слишком много усилий было приложено. Поэтому про разные случаи со вспышками непонятной заразы с некоторых пор стали привлекать мое пристальное внимание.

Ну вот, например: дядька профессорского вида в своем маленьком видеоблоге возбуждённо разводил руками и вещал, что та, первая пандемия, на самом деле и не должна была вызвать множество смертей, ее главная задача была вызвать в организме какие-то процессы, что при повторном заражении немного измененным вирусом иммунитет сходил с ума, и начинал бороться с собственным организмом. И чем здоровее человек, тем сильнее был иммунный ответ. То есть больной иммунодефицитом человек даже бы и не заметил новый вирус, а молодой здоровый человек помрет с вероятностью единица. То есть в первую волну погибали слабые и старые, а теперь наоборот, будут умирать те, кто моложе и здоровее.

Профессор возбуждённо сыпал терминами, из которых я запомнил почему-то только "бинарное оружие", "сенсибилизация", аутоиммунная реакция" и "быстрая мутация". Суть его мессиджа сводилась к тому, что уж сейчас то точно трындец.

— Папа, а чё Дрюха меня маркером мажет? — младший сын, пылая праведным гневом возник над лежащим на моих ляжках ноутом. — Ну пааап, он меня мажет маркером!

Я, не отводя взгляд от экрана, строго сказал в сторону детской комнаты:

— Андрюша, ты зачем мажешь Витю маркером?

— А чё он меня достает? — донеслось из детской. — Он меня Винни-Пухом стукнул!

— Сына, ты зачем Витю стукнул Винни-Пухом? — я наконец то поднял глаза на сына. У того на лбу и щеках сияли несколько загадочных ломаных линий, делая его похожим на виденных мною когда-то картинок с татуированными лицами воинов маори.

— А чё он со мной не играет?

Железная логика.

— Улечка, пчёлка моя, у нас побоище. Один твой сын стукнул другого твоего сына медведем, а тот разрисовал портрет этого маркером.

— Вот как? Мои значит? Ты не при делах? Вот пойди и разберись со своими сыновьями, — непреклонным тоном ответила Ульяна. — А то у нас папа за месяц к дивану прирос. А я занята. Или сам к плите встанешь?

— Шантаж! — Я закрыл ноут.

— Все в тебя. Кого сделал — так тебе и надо!

— Папа, пойдем! — потянул младший меня за руку.

Вставать с дивана откровенно не хотелось, но я отложил ноут на стоящую рядом табуретку и уселся. Надо было наводить порядок железной рукой. Андрюха аж подпрыгивал на месте от возбуждения и обиды.

— Это не я, он первый начал, — донеслось из комнаты.

Я с грозным видом вошёл в комнату двойняшек, но только набрал воздуха в лёгкие, чтобы начать проповедь о том, что нужно жить дружно, как наступил на разбросанные по полу детальки Лего. Мляаааа!!! Ссууукааа, больно было просто атас, я запрыгал на одной ноге, наступил второй ногой тоже, зашипел и рявкнул, зверея:

— Это мля что за бардак? Быстро тут, мать вашу, все убрали и в упор лёжа, оба!

— Нееет.. — оба сорванца в один голос взвыли, а младший поджал губы и завопил:

— Мама, мама, а папа плохое слово сказал! — и заныл, обманутый в своих ожиданиях наказания брата. Ах ты стукачок мелкий! Я подскочил к телевизору и нажал на кнопку, выключая его, и тут же захныкал старший.

— Не умеете жить мирно, будете наказаны! Ну-ка хватит соплей и быстро порядок наводим!

— Пааап, ты их ещё в упор лёжа обещал поставить, — донёсся ехидный голос из-за стенки.