него был настоящий роман, в результате которого она покончила с собой. Племянник Лео Раубаль служил в вермахте. В 1943 году под Сталинградом лейтенант Раубаль попал в плен. Гитлер был готов обменять его на сына Сталина — старшего лейтенанта Красной армии Якова Джугашвили, который находился в немецком плену с июля 1941 года.

Считается, что Гитлер хотел выручить из плена генерал-фельдмаршала Паулюса, а Сталин ему отказал. На самом деле фюрер предложил обменяться ближайшими родственниками: лейтенанта на лейтенанта. Так что приписываемая Сталину фраза «Я простого солдата на маршала не меняю» — миф.

Но что же все-таки скрывал Гитлер, если ему не было нужды прятать мнимых еврейских родственников? Что это за странная история с поздним усыновлением его отца?

Алоиз Шикльгрубер был признан сыном мужа своей матери подручного мельника Иоганна Георга Гидлера только после его смерти. Почему же при жизни тот не захотел это сделать?

Историки находят только одну причину. Отцом Алоиза в реальности был другой человек, брат мельника, крестьянин Иоганн Непомук Гюттлер (Гидлер, Гютт-лер, Гитлер — все это разные написания одной и той же фамилии). Тот был женат, что не помешало ему обзавестись любовницей, которая родила ребенка. Чтобы ребенок был поблизости, он уговорил своего холостого брата вступить в брак с Марией Шикльгрубер. А после его смерти избавил сорокалетнего сына от клейма незаконнорожденного.

Но если это так, тогда становится ясным, что именно хотел скрыть Адольф Гитлер. Его отец женился на внучке своего отца, на собственной племяннице. До конца жизни мать Адольфа Гитлера почтительно именовала мужа «дядей». Иначе говоря, фюрер появился на свет вследствие брака между близкими родственниками.

Известно, что он сам боялся стать отцом. Думал, что его ребенок окажется неполноценным.

Возможно, темные пятна в собственной семейной истории обострили болезненный интерес Адольфа Гитлера к чистоте крови. Он требовал от других того, чего не имел сам. Он мечтал собрать всю арийскую кровь и сохранить эту драгоценную чашу.

— Тот, кто считает национальный социализм только политическим движением, — говорил Адольф Гитлер, — тот ничего не понял. Национальный социализм — это больше чем религия. Это стремление к формированию нового человека.

28 июня 1933 года имперский министр внутренних дел Вильгельм Фрик, выступая перед экспертным советом по вопросам расовой политики, говорил об опасности низкой рождаемости. Немецкие женщины рожают меньше, чем нужно для процветания и развития государства. Упадок семьи — следствие пагубной политики демократов и либералов. Это тем опаснее, что у соседних народов слишком высокая рождаемость. Государство обязано материально поощрять многодетные семьи.

Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и руководитель партийной канцелярии Мартин Борман подготовили новое законодательство о браке и семье. Они исходили из того, что после войны три-четыре миллиона немецких женщин останутся без мужей, но во имя интересов государства они должны будут рожать.

Мартин Борман считал необходимым предоставить «порядочным, волевым, физически и психически здоровым мужчинам» право вступить в брак не с одной, а с двумя женщинами.

Генрих Гиммлер предложил наделить этим правом прежде всего кавалеров высших военных наград — Германского и Рыцарского крестов. Потом распространить право двоеженства на кавалеров Железного креста первого класса и на тех, кто удостоен золотого и серебряного знака за участие в рукопашном бою.

Гитлер согласился с этой идеей.

— Лучшему воину, — сказал фюрер, — по праву достается самая красивая женщина. Если немецкий мужчина-солдат готов безоговорочно умирать, то он должен иметь и полную свободу любить. А обыватель удовольствуется тем, что останется.

Рейхсфюрер СС Гиммлер предлагал браки, в которых пять лет не было детей, насильственно расторгать.

— Все замужние или незамужние женщины, — говорил Гиммлер, — если у них нет четверых детей, обязаны до достижения тридцати пяти лет родить этих детей от безупречных в расовом отношении немецких мужчин. Являются ли эти мужчины женатыми или нет, значения не имеет. Каждая женщина, уже имеющая четверых детей, обязана отпустить мужа для этой акции.

Но желателен был не каждый немецкий ребенок. Больные и слабые рассматривались как балласт. Став министром внутренних дел, Вильгельм Фрик сообщил, что двадцать процентов населения страны биологически ущербны. Стране грозит вырождение. Необходимо сократить расходы на асоциальные элементы и душевнобольных. Эти деньги должны пойти в пользу здоровых и полноценных граждан.

— Если бы в Германии, — откровенно говорил Гитлер, — ежегодно рождался миллион детей и семьсот-восемьсот тысяч самых слабых сразу уничтожались, то конечным результатом стало бы укрепление нации.

Сила Гитлера состояла в том, что он умел превращать бредовые схемы в пугающую реальность.

8 ноября 1942 года Гитлер выступал в Мюнхене по случаю очередной годовщины «пивного путча», когда нацисты впервые — и безуспешно — пытались захватить власть:

— Меня всегда высмеивали как пророка. Из тех, кто тогда смеялся, абсолютное большинство сегодня уже не смеется. А те, кто все еще смеется, скоро, пожалуй, тоже перестанут…

XX век вошел в историю как эпоха, когда то здесь, то там пытались вывести особую человеческую породу, нового человека. Одни возлагали надежды на идеологию, способную преобразить человеческую личность. Другие взяли на вооружение более надежный метод — биологию. Зачем возиться с уже испорченным человеческим материалом, когда можно вывести нового человека из пробирки?

Политическая антропология поделила человечество на полноценные и неполноценные расы. Поклонники этой науки пришли к выводу, что судьба человека полностью определяется его биологией. Они с раздражением говорили: сколько вокруг инвалидов, людей, страдающих наследственными заболеваниями, с очевидными психическими отклонениями, они и потомство дадут такое же! А через несколько поколений уже все общество будет состоять из больных и неполноценных людей!

Опирались эти биологи на идеи всем известного Чарлза Дарвина, чья теория естественного отбора произвела огромное впечатление на биологов XX века.

Если во всей природе выживает сильнейший, тот, кто лучше других приспособился к условиям жизни, то отчего же человечество нарушает этот железный закон? Почему общество так заботится о слабых, больных и заведомо непригодных к жизни вместо того, чтобы способствовать улучшению человеческого рода?

Правом иметь потомство, утверждали