берете других красок? Вот… берлинская лазурь. Не бойтесь, это наша, демократическая восточноберлинская лазурь. Она не из Западного Берлина. У нее светлый и теплый тон. Охра золотая! Бриллиантовая, желтая! Вы прошли мимо них и обеднили свою палитру!»

Стеаринов слушал, пораженный до глубины своей измельчавшей души. «Железнов прав, — думал он, — как я мог не заметить этих красок!» «А что Вы думаете о выставке?» — спросила Липочка. «Зачем это?!» — сказал Железнов. — «Дети ясельного возраста еще не окрепли идеологически. И это будет использованно вражеской пропагандой. А, может быть, и Пентагоном…» — добавил он, подумав.

Развязно вошла Порция Виски. Увидев Железнова, она злобно смутилась. «Господин Железнов! — воскликнула она сквозь зубы. — Вы не обиделись на меня за мои критические статьи?» Железнов пристально посмотрел в ее лицемерное лицо.

«Мисс Порция Виски! В одной статье вы назвали меня задиристым, в другой — „чересчур задорным“, в третьей писали о „заданности“ моего творчества. Анализируя эти эпитеты, я сразу заметил, что они начинаются со слова „зад“. Это вы пытались оскорбить и унизить меня. Но мой девиз: „Око за око, зад за зад“». И подняв руку на принципиальную высоту, он с широким русским размахом шлепнул Порцию пониже спины. Разоблаченно визжа, Порция выбежала. «Как находчиво, — восхищенно думала Уя, — так оригинально ответить на критику. Это совершенно новая форма идеологической борьбы!»

5

Железнов озадачил Порцию Виски так, что пониже спины у нее навсегда остался отпечаток его трудовой мозолистой руки. И когда через два дня после этого Порция выступала со стриптизом на бюро творческого объединения московских критиков, цветная фотография этого отпечатка была опубликована в американском журнале «ЛАЙ» под заголовком «Рука Москвы». Порция Виски оказалась окончательно скомпрометированной и вынуждена была покинуть Советский Союз. Вместе с ней, боясь разоблачения, улетел эсэсовец Клоп фон Жлоб. Вскоре покидали Москву синьор Базилио Паскуди и Билл Морд, продавший всю жевательную резинку и жевавший кусок старой московской галоши. А бывший граф Вася с тоской возвращался в захолустную Италию, увозя на память только собрание сочинений Лаврентия Железнова.

Тем же самым самолетом с теми же книгами улетала Уя.

Она решила уехать из Москвы, чтобы сохранить от ревнивой жены дорогую ей голову Железнова, которая могла понадобиться ему для дальнейшей работы. Она летела в жаркие страны, чтобы чтением вслух сочинений Железнова быстро развивать слабо развитые народы.

Художник Стеаринов осознал и перестроился. Липочка записалась в кружок текущей политики при домоуправлении. И только Онуфрий Христопродаженский и другие московские писатели продолжают до поры до времени свою зловредную и гнусную творческую деятельность и по-прежнему не выбирают Железнова в свое правление.

6

Чего же ты хохочешь, читатель? Ну чего ржешь, спрашиваю? Знаешь чем это пахнет?.. Молчишь?? Ладно, мы с тобой по-другому поговорим.

Примечания

1

triste — по-итальянски обозначает «печально». Прим. автора.

(обратно)

2

Обычная немецко-фашистская матерщина.

(обратно)