Дэвид Г. Роскис

МОСТ ЖЕЛАНИЯ

Ч Е И С О В С К А Я КОЛЛЕКЦИЯ

- I I

AVI CHA1

III

ЧЕЙСОВСКАЯ КОЛЛЕКЦИЯ

David G. Roskies

A BRIDGE OF LONGING

The Lost Art of Yiddish Storytelling

Дэвид Г. Роскис

МОСТ

ЖЕЛАНИЯ

Утраченное искусство идишского рассказа

Перевод с английского JI. Черниной

ж

{книжники}

при поддержке Фонда Ави Хай Москва 2010

УДК 94 (33) (092) ББК 63.3(0) 31-8 Р74

Оформление серии А. Бондаренко

Первое издание на русском языке

ISBN 978-5-7516-0927-6 («Текст»)

ISBN 978-5-9953-0092-2 («Книжники»)

Copyright © 1995 by David G. Roskies All rights reserved

Published by arrangement with Harvard University Press © «Текст», издание на русском языке, 2010 © Фонд Ави Хай, 2010

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие      7

Глава первая

Народ утраченной книги       13

Глава вторая

Муж молитвы. Нахман из Брацлава       46

Глава третья

Муж знания. Айзик-Меир Дик        107

Глава четвертая

Фокусник. И.-Л. Перец       178

Глава пятая

Мифолог земного. Шолом-Алейхем      248

Глава шестая

Рассказчик в роли первосвященника.

Дер Нистер      320

Глава седьмая

Последний пуримшпилер. Ицик Мангер      383

Глава восьмая

Рассказчик-демон. Исаак Башевис Зингер      441

Глава девятая

Состояние памяти. После Холокоста      508

Примечания        571

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга, посвященная утрате и частичному восстановлению устных традиций, сама возник­ла в виде устного знания. Четыре эпизода сохра­нились в моей памяти. Первый относится к сере­дине курса лекций, который я читал почти меха­нически в семидесятые годы. Студентка по име­ни Линн Готтлиб подняла руку и высказала пред­положение, что темой наших занятий должна быть вовсе не ивритская и идишская литература, и тем более не «критические методики в еврей­ской литературе», а скорее утраченное искусство повествования. Утраченное, потому что Вальтер Беньямин объявил его таковым еще в 1936 г. и потому что Линн Готтлиб вместе со своими дру­зьями пыталась вновь научиться ему в экспери­ментальном театре. Вторым событием была бесе­да с Даном Мироном в «Джексон Хоул», рестора­не на Мэдисон-авеню, где несколько замечаний заставили меня вспомнить символистские рас­сказы Дер Нистера; а третьим — разговор с моей сестрой Рут Вайс, когда мы сидели у нее дома в Монреале в день похорон И. Башевиса Зингера и обсуждали зингеровские демонические при­емчики. Наконец, у меня был долгий разговор с Гилелем Шварцем на Амстердам-авеню, когда мы обменивались мнениями относительно идеи со­зидательной измены. Вот его изложение, взятое из поэмы:

Обманчивая штука, говорит Давид, эта измена,

когда во лжи повествования — его развитие, подобно этой

улице, освещенной кличками дневного света

и длинными фитилями Верблюдов или коралловых огней наркотического безумия.

Дальше вниз к Большому Дому сверхъестественной истории,

Нахман из Брацлава в коже и мокасинах пляшет на костях мертвых

с плакатами с демонстрации и далекими от настоящего свитками, череп наполнен до отказа радостями любви и зачатия, Давид говорит, народ, что бы это ни значило,

соль или сода земли, кровь или бикарбонат.

Это означает, что любой, кого волнует этот предмет, сам становится объектом непочтитель­ного рассказа.

Когда моя собственная история стала при­нимать определенные очертания — в сло­ве и образе, — Артур Грин, Аврагам Хольц, Эйб Игельфельд, Раймонд Шейндлин, Двора Шурман, Майкл Штерн и Сара Цфатман уделили время и внимание отдельным главам, равно как Аврагам Новерштерн и Гилель Шварц, которые прочли всю рукопись и высказали свои критические за­мечания. Йосл Бирштейн помогал мне в нала­живании контактов с Архивом имени Ицика Мангера и Еврейской национальной и универси­тетской библиотекой в Иерусалиме, а также лю­безно предоставил доступ к собственным матери­алам. Аврагам Суцкевер предложил мне переве­сти главы из этой книги на идиш, и реакция чи­тающей на идише публики была весьма позитив­ной. На заключительной стадии весьма ценную помощь оказал мой племянник Джейкоб Вайс. Вместе мы открыли грубую шутовскую сторону стилизованного еврейского народного искусства.

Однако в отличие от героев моей книги, кото­рые скрывали свой модернизм за фольклорным фасадом, я вряд ли могу претендовать на то, что ее текст, со всеми его многочисленными сноска­ми, вырос только из личных бесед с теми или ины­ми знакомыми. Если бы не мои занятия идиши- стикой, начавшиеся в 1967-1968 гг. в Еврейском университете в Иерусалиме, я бы никогда не смог рассказать эту прячущуюся за другими историю. Хотя Хоне Шмерук, несомненно, не одобрит наи­более причудливые фрагменты моего повество­вания, именно его преподаванию и его иссле­дованиям я обязан больше всего. Его имя посто­янно появляется в сносках как мантра. Он так­же предоставил мне собственную библиографию опубликованных рассказов И. Башевиса Зингера, чрезвычайно важную для моей главы о Зингере.

Отдав огромный долг благодарности своим учителям и друзьям, многие из которых, кажется, носят имя Аврагам, я признателен двум любез­ным организациям, которые знают меня только по имени. Я очень рад возможности поблагода­рить Фонд памяти Джона Саймона Гуггенхайма за предоставление мне гранта в начале этого проекта и Американский совет научных обществ за то, что они оказали мне поддержку во время

годового отпуска. Дружеский голос и твердая ре­дакторская рука Маргаретты Фултон из издатель­ства Гарвардского университета были необходи­мы для того, чтобы довести книгу до конца. И все же самое тяжелое бремя выпало на долю моей се­мьи. Вся жизнь моего сына совпадает с процессом написания этой книги, и теперь Арье планирует сделать «нашу следующую книгу» — книгу ска­зок для детей.

Я посвящаю «Мост желания» моей жене Шане за превращение печали в радость.

Кто будет мечтать о тебе?

Кто будет помнить?

Кто отречется от