Александр Иванов Почему улетели инопланетяне?

И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва.

Откровение ап. Иоанна Богослова

18+

От автора

Здравствуйте, уважаемый читатель! Спасибо, что уделили мне свое время! Это моя первая книга. Надеюсь, что она вам понравится. Пожалуйста, обязательно прочитайте текст ниже.

В данной книге присутствует сцена самоубийства. Жизнь — это величайшее чудо Вселенной и ее самый ценный дар. Поэтому если и есть где-то место для того, чтобы ее оборвать, то это исключительно художественные произведения.

Не мне учить людей морали, но я хотел бы напомнить, что употреблять алкоголь без меры, воровать, обвинять людей в колдовстве, калечить кого-либо и заниматься каннибализмом плохо.

Пролог

Прямые поезда из Н. в А. не ходили. Надо было мне подумать об этом раньше. Но как ни крути, придется делать пересадку в небольшом городке Д. При подъезде к нему увидел за окном табличку «Добро пожаловать в Д.! Основан в 1888 году. Население 7300 человек». Следующий мой поезд только через два часа. Ждать его на убогой станции нашлось мало желания. К тому же, сперва нужно было пообедать, потом станет не до того. Начальство согласилось выплатить мне командировочные. Это хорошо. Теперь надо найти, где можно перекусить — и при этом не отравиться.

Сижу в кафе. От июньской жары спасает кондиционер. От неприятного запаха в заведении спасает возможность получения нового опыта. От отвратительных грязных синтетических салфеток и богомерзких пластиковых цветов в стакане на моем столике не спасает ничего. Я с трудом сдерживаюсь. Свое отвращение выказывать перед завсегдатаями этого кафе нельзя. Они и так понимают, что я не местный. Если дам им понять, что такого рода заведения отторгаются всем моим нутром, то, возможно, они набросятся на меня как хищники. Не хочу на личном примере доказывать им, что хоть бараны и парнокопытные, они тоже иногда жаждут набить брюхо плотью. А что им с другой стороны делать? Даже сырая человечина явно вкуснее того, что здесь подают. Зато скоро я отсюда уеду, а они останутся и дальше здесь гнить. Стоп, я начинаю мыслить, как нацист. Согласно законам Годвина, кто первый в прениях начнет использовать отсылки к нацизму, тот проиграл. Я проиграл сам себе. Но, пожалуй, по-настоящему проиграли местные жители. Подчистую. Безработица, алкоголизм, наркомания, высокий уровень преступности, отсутствие нормальных образовательных учреждений, а что касается досуга…

— Вы, видимо, не из этих мест? Вышли на пересадку?

НЕТ! Один из здешних жителей пытается ввязать меня в нелепую и обоюдно скучную беседу. Грубо отвечать нельзя, нужно помнить о том, что хоть дикари Кука на самом деле и не съели, здесь старина Джеймс тогда не побывал. Ко мне обращался пожилой мужчина в серой плоской кепке, куртке без капюшона цвета хаки, под которой была видна белая футболка с полустертым от времени принтом «Atlanta 1996». Помимо этого, мой будущий собеседник, намеревавшийся окончательно испортить мне трапезу, носил джинсы и кеды, старые, пропитанные пылью. Нельзя было ему не ответить. Зубы, может быть, у него имелись и не все, но, чтобы перегрызть мне глотку, хватит тех, что есть. Дракула вон управлялся всего двумя. Его я с превеликим удовольствием предпочел бы себе в собеседники любому обитателю Д. С тем хоть знаешь как действовать. Осиновый кол, чеснок, солнечный свет… А что может отпугнуть местных? Заявление о приеме на работу? Литература (эротические журналы и колонка с анекдотами не в счет)? Ежедневный душ? Ничего из этого у меня с собой нет. Карандаш в моем портфеле вполне сойдет за осиновый кол. Значит, все-таки безопаснее граф Цепеш.

— Да, вы абсолютно правы.

Что теперь он сделает? Будет задавать вопросы о жизни в большом городе? Вспоминать молодость? Рассказывать о своих внуках? Спрашивать, кем я работаю?

— Вы, небось, удивляетесь, почему у кафе такое странное название?

А как, кстати, называется это так называемое кафе?

— Да, вы вновь абсолютно правы.

— Ага! Его звали «Щупальца» не потому, что тут кальмаров подают. А потому что пришельцы тут высадились как-то. Вы, может, в такое не поверите, но это чистейшая правда. Вон в центре города даже памятник этому событию установили. Хотите пройдемся дотуда? Нам буквально две улицы надо поперек перейти.

Пришельцы? Очень интересно. Кто же выдумал такую чушь? Может, некий предприимчивый гражданин решил так поднять экономику города? Шучу! Заработать побольше денег, придумав историю о высадке представителей инопланетных цивилизаций. Даже памятник изваял и промоутера нанял! Мошенники — признак цивилизации… Я расслабился, напряжение внутри меня спало, и я даже принял предложение аборигена пройтись. Будет, что рассказать по приезде обратно. Хотя… Поворот не туда. У холмов есть глаза. Паршивая овца.

— Вот мы и пришли.

Сзади по голове лопатой меня никто не ударил. И памятник на площади действительно был. Неожиданностью стал его размер. Колоссальное для такого убогого городка изваяние. Не знаю, из чего уж его отлили, но получилось даже стильно. Темно-серый, почти черный осьминог, лицо — или морда? — которого в то же время имело человеческие черты. Дейви Джонс наоборот. Как социализм с человеческим лицом, только вместо социализма Кракен.

— Случилось это событие сорок восемь лет назад. Памятник же поставили вот буквально два месяца как. А случилось это сорок восемь лет назад. Кафе с тех пор и называется «Щупальца».

Не самый лучший рассказчик мне достался. Будет теперь по три-четыре раза одно и то же повторять, как это часто делают старики.

— Мне тогда было двадцать четыре года. Вам, наверное, сейчас тоже около того.

Это комплимент, или он правда так подумал? Мне тридцать. Но в здешних местах у людей, видимо, вместо подростковых угрей появляются первые морщины. Ладно, я польщен.

— На площади тогда много людей было. Выходной, жара, вот там в тени стоял продавец мороженого мистер К. Пятнадцать лет уж его с нами нет. А вон в той стороне была летняя сцена. Музыку включали с подсветкой пару раз в неделю по вечерам, когда погода позволяла. А здесь были скамейки кругом. Вернее, просто лавки. Спинок у них не было. Сейчас многое уже не так, что-то снесли, что-то заменили. А рядом с книжным, что закрылся год назад, стоял раскладной стул, на котором всегда старина