быть, говорю не совсем ясно, но это очень просто: когда вводится системный приказ СLEAR FILE[1], это не значит, что информация на диске будет стерта, подобно тому как стирается напи-санное с доски тряпкой, просто из так называемой «библиотеки» исключается информация о том, что на названном месте магнитного диска что-то находится, и заменяется сообщением о том, что данное место свободно, его можно использовать. Поскольку компьютер после ликвидации программ, введенных пользователем, не включался, нам удалось восстановить всю информацию, записать и запустить всю систему программ. Система выполняла несколько функций. Основная программа пропускала входящий телевизионный сигнал без изменений и только определяла его место на диске или, наоборот, читала информацию с диска и преобразовывала ее в телевизионный сигнал, ускоренный или замедленный по желанию. После введения соответствующей команды начинали действовать другие части программы, и ситуация менялась.
Во-первых, в какой-нибудь зафиксированной сцене программа задерживала определенные телевизионные сигналы — в целом компьютер мог контролировать семьдесят два канала, эта же часть программы обрабатывала только четыре — так, на чем же я остановился… Ах да, программа задерживала сигналы на три десятых секунды таким образом, что просто повторяла некоторые кадры дважды, и это после определенных, весьма немалых усилий, можно заметить в передаче. Но действительно, только после очень больших усилий, потому что компьютер для этой цели выбирал моменты, когда движения на экране были медленными и отдельные кадры отличались лишь незначительно.
К примеру, спортсменка разбежалась и прыгнула. Компьютер получал с четырех камер достаточно информации, чтобы систематически определять положение отдельных частей тела в пространстве, причем основными анализируемыми оптическими элементами оказались те самые загадочные черные прямоугольнички, нашитые на костюм гимнастки. Установить положение каких-либо аморфных предметов, как, например, кожа или ткань, на которых образуются различные складки с изменчивыми тенями, естественно, намного сложнее. Поэтому использовались эти прямоугольнички.
На основе такой информации уже можно определить критерии совершенства прыжка. Оценивалась параллельность рук и ног, общая плавность движений и множество других параметров. Если прыжок оказывался хуже некоторого заданного образца, то есть содержал недочеты, которые могли заметить судьи, оценивающие упражнение непосредственно без использования телевизора, компьютер не производил никаких дальнейших действий. Если же прыжок был настолько совершенен, что решение, главным образом, возлагалось на вторую группу судей, которые следили за замедленной записью, компьютер рассчитывал новое положение спортсменки в пространстве таким образом, чтобы оно было как можно ближе к действительному положению, но при этом производил необходимую коррекцию, устраняя все мелкие недочеты, наносящие ущерб красоте прыжка: непараллельность рук и ног, различные резкие движения, которые делаются для изменения направления полета, и тому подобное. Новое положение затем совмещалось с фоном, в случае необходимости — с воображаемым фоном, если из-за какого-либо изменения положения, скажем, руки, часть фона открывалась.
Весь этот процесс занимал три десятых секунды. Предположение программистов, что такое незначительное запоздание никто не заметит, как мы знаем, оправдалось. После приземления спортсменки, выбрав несколько подходящих «медленных» кадров, компьютер несколько из них вырезал, чтобы не отклоняться от реального времени. Только один ничтожный просчет вкрался в блестящую работу программистов, заслуженно оцененную сплошь десятками. Они не предполагали, что сцена будет освещена вспышкой и что компьютер после расчета вмонтирует темную фигуру спортсменки в освещенный фон. Вы скажете, незначительная мелочь, но если бы не она и не чехословацкий комментатор Йозеф Лауда, мы бы никогда не раскрыли этот изобретательный обман.
Я наклонился к Алене:
— Ну вот, теперь ты на шестом месте.
ЛитВек: бестселлеры месяца
