что выглядел отталкивающе рухнувшим на самое безысходное из всех безысходных доньев, вдруг стал притягательно, маняще, отвратительно решителен и собран.

Одним неуловимым движением, что казалось просто невероятным, Талли Брекенбок поднялся на свои длинные ходульные ноги. Как скрюченная болезнью ива, он навис над бедной куклой, и его чернильные губы расползлись гармошкой в еще более широкой улыбке, обнажив желтые зубы. Обе бутылки куда-то исчезли из его рук. А черно-белый колпак мгновенно оказался на голове, спрятав лысину и напомнив всем окружающим, что перед ними – шут, и не абы какой шут, вроде жалких посредственностей и серых банальностей Манеры Улыбаться и Пустого Места, а мастер своего дела и своего театра.

Сабрина застыла от ужаса.

– Таким образом, – возвестил Талли Брекенбок, в патетичном жесте вытянув руку и ткнув в нее пальцем, – ты, маленькая кукла в зеленом платье, становишься новой актрисой в «Балаганчике Талли Брекенбока»! Радуйся: ты получаешь главную роль в нашей новой пьесе «Замечательная и Невероятная Жертва Убийства»! Мы возвращаемся к работе! Мы все восстановим! Мы снова начнем репетиции! И мы еще поглядим, Фенвик Смоукимиррорбрим, кто кого! Что? Что ты там лопочешь, гадкий толстяк? – Брекенбок приставил руку к уху. – У нас всего лишь два дня? У нас почти не осталось актеров и музыкантов? Наша каллиопа сломана? Декорации испорчены, сцена разрушена, а занавес подпален? Но мы сделаем невозможное! Мы поставим эту треклятую пьесу, будь она неладна! Мы соберем полный тупик зрителей, будь они неладны! Мы сразим в сердце самого Мистера-Бургомистера, будь он неладен! И мы отомстим тебе, уродец Смоукимиррорбрим, и покажем всем, кто считает, что шут в наши дни может лишь грабить прохожих в темной подворотне, что такое настоящий уличный театр! Эй ты! Манера Улыбаться, буди мадам Бджи, собирай всех, кто остался! Мы начинаем восстанавливать наш театр! Мы ставим «Замечательную и Невероятную Жертву Убийства»! Назло уродским фликам, назло нашим недругам из «Прекрасной Жизни Фенвика Смоукимиррорбрима», «Шитым-перешитым пугалам Скэри Кроу», «Дрессированным блохам дядюшки Фобба» и прочим! Мы сделаем это назло моим самоуничижению, лени и склонности к упадническим настроениям! Я им всем покажу, кто такой Талли Брекенбок…

Хозяин Балагана закончил свою речь, развернулся и пошагал вглубь переулка, жуткий, высоченный, как фонарный столб, и решительный, словно затягивающий узел самоубийца.

Когда он скрылся в темно-красном фургончике, Сабрина с отчаянием поняла, что в ее и без того печальную, полную злоключений и тревог жизнь, как ржавый нож в спину, медленно и мучительно вошла очередная напасть. И напасть эта была напрямую связана с тем, что замышлял шут Манера Улыбаться. Иначе он не стоял бы сейчас, глядя вслед Талли Брекенбоку, и не улыбался бы так широко, так самодовольно, так все-идуще-согласно-его-коварным-планам.

Конец Первого Действия.

От автора: Дорогой читатель! Вместе с куклой Сабриной ты только что перевернул последнюю страницу Первого Действия этой таинственной истории. В лавке игрушек Манера Улыбаться солгал: это не пьеска в одном действии. Впереди тебя ждет Второе Действие, в котором история Сабрины и ее злоключений продолжится. Возможно, там ты узнаешь, что же задумал Гуффин, кто такая Сабрина на самом деле, кем был таинственный господин в черном из трамвая и… да и все остальное. Впереди тебя ждет еще больше чудаков, интриг и коварства. Сабрина попадает в «Балаганчик Талли Брекенбока» и становится актрисой в новой пьесе. Что из этого выйдет? Прочитай, и узнаешь…