шепот огня – это пожар с новой силой разгорался вокруг.

Почему он выбрал Анну?

Они не выбирали друг друга. Они просто встретились. Но разве Ханси это поймет?

– Потому что она не ставила меня перед выбором, – спокойно ответил Бард. – Всегда выбирай того, кто не ставит тебя перед выбором.

Ханси молчал. Ханси все так же смотрел в пустоту.

– Она – мой баланс, – шепнул ему Бард.

И тогда Ханси шагнул в сторону, уступая менестрелю дорогу.

– Дьявол живет там, – молвил он, указывая на грот.

Бард сделал глубокий вдох и зашагал дальше.

***

Был вечер. Определенно был вечер. Коридор, казалось, сделался немного уже, и ветки цеплялись Барду за рукава. На деревьях были листья – самые настоящие, влажные и живые. Воздух дышал свежестью засыпавшего леса, а на земле не было ни снега, ни пепла. Так и должно было быть.

А грот, грот понемногу рос в его взоре. Он был все ближе, и Бард чувствовал его с каждым шагом.

Из-за стволов шагнула фигура, толкая впереди себя темноту.

Фигура преградила ему путь.

– Стой, менестрель.

Тиллиан.

– Дальше дороги нет.

Бард терпеливо ждал.

– Ты угнал мою лошадь, менестрель.

И что?

– Лошадь с моей поклажей.

Тиллиан достал из кармана несколько сверкающих круглых предметов и показал их Барду.

– В моей путевой сумке была целая охапка таких дисков. Точные копии того, что я подбросил тебе в футляр.

Как жаль, что у него больше не было оружия. Нужно было выдернуть нож из Ханси…

– Ты, наверное, до сих пор поражаешься тому, что я охочусь за ней один.

«За ней», так он сказал? Ее имя – Анна. Как он смел так пренебрежительно ее называть?

– Я открою тебе тайну, менестрель. Нас мало, очень мало. Все гончие – наперечет. Я не лукавил, когда говорил, что Фавр мне доверяет. Но у него нет выхода, понимаешь?

Барду было все равно.

– Ты привел меня к ней. Он ждет, что я приведу ее обратно. Но я еще не решил, что буду с ней делать. Она слишком опасна там, дома, на Шпиле. Аномалия, паршивая овца, называй ее как хочешь…

Тиллиан толкнул темноту впереди себя, и она упала перед ним на колени.

– Бард…

– Анна!

Родная фигурка… Милая, бедная Анна! Ее было не узнать, она вся превратилась в тень. И только глаза, глаза сверкали ему лазурными огоньками.

– Что ты с ней сделал? – прошептал Бард.

– Ничего! – отрезал Тиллиан. – Она сама виновата во всех своих бедах.

– Я… – начала Анна.

– Аномалия, сингулярность, проклятье, ничтожество, – прошипел Тиллиан. – Ты оскорбляешь нас дома и позоришь нас здесь.

Что-то сверкнуло в его руках.

– Тебе нигде нет места. Нигде.

Бард закричал.

Тиллиан занес клинок.

Мир остановился.

***

– И что, что было потом? – спросила Десс.

За последние несколько минут она словно забыла, как нужно дышать. Деспона жадно ловила каждое слово.

Бард вздохнул.

– То, что я собираюсь сказать, может ранить тебя, – предупредил он ее.

– Ранить? – не поняла Десс.

– Ранить…

– Бард, – Анна положила ему на рукав свою призрачную руку. – Бард, зря мы все это затеяли.

– Она заслужила ответы на свои вопросы, милая.

– И мы дали их ей.

– Но подождите, – спохватилась Деспона. – У меня был миллион других задачек, не менее значимых!

– Задачек, которые нужно оставить без решения, – мягко сказала Анна.

– Десс…

– Нет, Бард, я хочу знать!

– Что, Десс?

– Как вы попали сюда! Почему Тиллиан пощадил Анну. Как я могу вам помочь!

– Десс, ты уже помогла…

– Нет, – воскликнула Деспона. – Нет, и еще тысячу раз нет! Почему вы отказываетесь продолжать?

– Потому что мы начинаем кое-что понимать, пересказывая эти события для тебя, – нехотя произнес Бард.

– Мы? – возмутилась Деспона. – Вы можете вот так вот запросто общаться переглядываниями, да? И не нужно переглядываться, не смотрите друг на друга! Отвечайте честно!

– Не дуйся, – тихо рассмеялся Бард.

– Я не дуюсь! – надулась Деспона.

– Ах, Десс…

– Расскажите мне!

– Десс, это может дурно на тебя повлиять…

– Как обыкновенный рассказ сможет меня ранить? Менестрель, ты совсем поглупел без моего присмотра!

– Ах, Десс! Я ведь многое теперь понял…

– Расскажите мне! У вас нет никакого морального права прерывать историю на самом интересном месте! – продолжала настаивать Десс.

– Нет, Бард, прошу тебя…

– Это наш единственный шанс, Анна. Но я не прощу себе этого.

– Единственный шанс на что? – Десс вскочила на ноги. – Знаешь, менестрель, твое упрямство перешло все границы. Если ты сейчас же не окончишь рассказ, я придумаю его завершение за тебя. А это будет нечто невообразимо печальное, и…

– Нет, – испугался Бард.

– Нет?

– Нет!

Анна крепче сжала его руку.

– Я боюсь, – просто сказала она.

– Зато я не боюсь, – с вызовом сказал Деспона. – Заканчивай свою историю!

Бард угрюмо повиновался.

Глава восьмая. Как превратиться в тень

Мир замер. Анна и клинок, занесенный на ней. Тиллиан и его лицо, искаженное гримасой ненависти. Вечерний лес, безразлично взирающий на все происходящее, и холодный грот где-то там вдалеке.

А потом его, этот мир, разбудил вихрь.

Вихрь вырвался из-за деревьев и снес Тиллиана с ног, отбрасывая его к противоположной стене из стволов.

Тиллиан попытался подняться, но вихрь уже подлетел к нему и одним резким движением насадил его на свои рога и снова бросил на дерево.

Это был олень. Громадный олень.

Его седая косматая шуба смотрелась как мох, покрытый инеем. Его тело, массивное и мускулистое, возвышалось над Тиллианом как скала над тоненьким саженцем.

Олень тряхнул головой, и Тиллиан медленно осел на землю, оставляя на коре багровый след.

Бард бросился к Анне и прижал ее к себе.

– Вставай, – шептал он, – вставай.

Бард обнял ее, сильнее прижал ее к груди, закрывая любимую своим телом и при этом не спуская с оленя глаз. И только тогда он заметил наездницу.

– Бард, – сказала она.

Она была одета в простую тунику, которая в сумерках показалась менестрелю бурой. За ее спиной висел лук, а меховые сапоги укрывали ее ноги.

Лицо, не молодое, но и не старое… Зачесанные назад волнистые волосы. Глаза, прищуренные и пристально его изучающие. Барду показалось, что тени образовали морщинки в уголках ее глаз.

– Прорицательница… – прошептал он.

– Знахарка, – улыбнулась она. – Колдунья, отшельница, чародейка. Но каково же мое настоящие имя?

Бард вздрогнул. Он узнал этот голос. Это она говорила с ним ранее, когда он шел через лес.

– Никто не знает моего имени, – усмехнулась она. – Никто, и даже