пески затягивали, и почти не давали опоры. Теперь, когда она двигалась всё медленнее, то начала чувствовать, как холод постепенно проникает сквозь лёгкую одежду. Значит, уже наступала ночь. Из воющего полумрака показалась линия очередного гребня. Эйлина чуть напряглась, сколько могла, чтобы поскорей до неё добраться. Гребень холма был всего в нескольких метрах. Но это были очень тягучие, отступающие вдаль и выматывающие метры. Размытый край холма был очередной никчёмной целью, но он был единственной чёткой чертой на всём окружающем пространстве.

Где-то там среди песков должен быть Замок. Ей говорили, что он огромный, что вблизи он подавляет своими размерами. Но что такое размеры строений по сравнению с пустыней, с масштабом и силой песчаной бури? А что значит она в этом сравнении? Дурацкий вариант сразу же подвернулся на ум. И почему затерявшихся часто сравнивают с песчинкой?! Потому что найти меня здесь будет невозможно – подумалось отрешённо. – И ведь я даже не уверена, в том, что иду в нужном направлении.

Эйлина в изнеможении опустилась на гребень бархана и, осознав, что масса песка под ней не сползает вниз, испытала рассеянное облегчение. Нужно было хотя бы не засыпать, но она чувствовала, что вот-вот просто отключится, и сознание канет во тьму усталости. Не было отчаяния – только отупевающая безысходность, и совершенно задубевшие мышцы, не желавшие больше двигаться. Возможно, её здесь не занесёт к утру. Возможно, не стащит вниз. Становилось холодно. Когда наступит утро? Или оно уже наступило, только в месиве песка этого не разглядеть? Темнота и вой ветра как будто сгустились над ней, и она чувствовала, постепенно смежая веки, как полумрак укутывает её.

Силясь что-то различить в нём, она смотрела вперёд и как будто видела на гребне тёмное пятно, слабо проступавшее на размазанном серо-коричневом фоне. А если это станция? – надежда всколыхнула откуда-то со дна остатки сил, и Эйлина медленно приподняла голову. Пятно не исчезало, оно явно не мерещилось ей, но что стало заполнять её смутной тревогой, так это то, что оно похоже разрасталось. Или приближалось к ней. Это было что-то плоское широкое, и у него были лапы, которые оно неуклюже переставляло, медленно, но неуклонно надвигаясь.

Крик застрял у неё в горле, онемевшие мышцы были как ватные, и только мысли по-сумасшедшему заметались в голове. Она вспомнила про ракетницу в рюкзаке и судорожно пыталась стащить его со спины. С трудом это сделала, когда фигура, ставшая высотой метра два, угрожающе нависла вблизи. Одна из огромных лап поднялась над ней и потянулась вниз, раскрыв три мощных отростка. А молния на рюкзаке всё никак не поддавалась резким нервным движениям. Отростки лапы сжались над ней по бокам, вдавившись в рёбра, и Эйлина попыталась вывернуться, но хватка была очень крепкой. Задёргавшись, она выронила рюкзак, когда лапа стала поднимать её вверх. Эйлина с ужасом вглядывалась в очертания тёмной фигуры, предчувствуя развёрстую зубастую пасть, в которую её сейчас будет засовывать чудовище. Но в пелене бури было не различить ничего кроме смазанных очертаний. Лапа поднялась высоко над туловищем и занесла её к середине. А потом прижала к поверхности. Там были угловатые выступы и какие-то неровности, но точно не было зубов. Эйлина вцепилась в выступы, пытаясь выкрутиться, но чудовище крепко держало её, распластывая по своей спине. И тогда подозрение закралось в её сознание неясным светлым лучом, пробившимся сквозь густую пелену. Она начала понимать, что очертания при всей грубости и непонятности имеют какую-то особую техническую структуру. Это робот! – внезапно осенило её. Она перестала напрягаться, и лапа тоже немного сбавила давление. Эйлина вгляделась перед собой, и еле-еле различила линии на обшивке, но мысленно она их уже узнала, – и они сложись в строгий узор эмблемы «Заслона». Значит, её нашли. Она прижалась к поверхности, стараясь найти, за что ухватиться покрепче. Лапа совсем отпустила её, а через минуту подала ей сверху рюкзак.

Начался новый путь через бурю. Чудовище не без труда продвигалось вперёд, в отличие от девушки у него явно не было возможности соскальзывать, спускаясь по склону, и эти этапы оно ковыляло почти так же медленно, как и подъёмы. Но зато длинные и размашистые лапы почти не сползали при движении вверх, так что Эйлина только с восхищением следила за продвижением этого неутомимого странника. Его ресурсы в глубине волновали её, но она старалась думать о чём-нибудь другом. И ей было чем озадачиться: в продвижении М9 (а это точно был он!) явно была система. Она почти ничего не знала о его характеристиках. Рабочих моделей искусственного интеллекта в Центре было всего три: М3 обслуживал публичное хранилище данных, М5 использовался в отработке новейших секретных технологий (о нём знали немногие, в том числе их отдел, и работали с ним они только по особым проектам), М1 поддерживался в музейном отделе архива. Его обучаемость давно достигла критического предела и его оставили для обучения младших научных сотрудников. Кто-то среди них и придумал прозвище руководителю четвёртого отдела, который возглавлял их группу, так он с лёгкой руки и острого языка стал М4. Это вначале в шутку, а потом и напрочь вошло в лексикон научно-конструкторских групп. Так что хоть и за спиной, но его так называли уже совершенно на полном серьёзе и многие с большим уважением. О чётных версиях она вообще не слыхала. Впрочем, разработка каждой модели – это сверхсекретная работа. Долгое время кроме М5 как будто ничего не было, и она до сих пор не исчерпала свой ресурс. Так что создание новых моделей глобального значения было просто не востребовано. Но потом появился М9.

Он стал шагом к локальному ИИ. Его наметили для оперативного использования в местах, где невозможна стабильная связь и дистанционное управление. И если М5 был уникальным, М3 существовал ещё в паре отдельных Центров, то М9 (как и М1) мог стать серийным. Если бы Эйлина могла, то она непременно бы назадавала ему сейчас кучу вопросов. Но пока ей оставалось только следить за его усердным движением через барханы. Ясно было, что он имеет определённое понимание, куда двигаться. Его траектория была ломаной линией, но она состояла из примерно одинаковых отрезков вдоль гребней и коротких поперечных пересечений, когда он перебирался с одного бархана на другой. Это была оптимальная линия по рельефу с выдерживанием какого определённого курса.

Спутниковая навигация явно отпала, когда буря ещё только начиналась. Если бы они были на плато, то он бы мог двигаться по 3D-модели. Для этого не обязательны чёткие ориентиры, разве что требуется загружать больше данных, но для