этого нужна постоянная панорама, по которой можно отмерять своё движение. В их случае не было ничего за что можно было бы зацепиться. Ни неба, ни земли. Всё было размазано, перемешано и в диком вихре насмехалось над всеми технологическими стараниями. Капюшон сполз назад, а чтобы удержаться на качающемся основании, ей приходилось изо всех сил цепляться за выступы. Волосы растрепались, и в них набился песок. Ветер кидался из стороны в сторону, и невозможно было приноровиться одновременно к пульсирующим его рывкам и к плавному, но очень размашистому движению М9. Ноги ещё не расслабились, тогда как руки уже заныли от старания не вылететь за борт. Тем более, что бортов у её спасательной шлюпки не было, только обрывающиеся на высоте около двух метров грубые края.

Оглядевшись, Эйлина разобрала какие-то трубки рядом, и осторожно потянув, убедилась, что это достаточно крепкие шланги. Улучила момент между ритмичными перекосами М9 и перехватилась за них. Это было гораздо удобнее. Она даже смогла перевернуться и пристроиться, опираясь рюкзаком на большой ящик в задней части широкого корпуса. Полулёжа и вцепившись правой рукой в трубки, Эйлина левой натянула капюшон и, удерживая его под порывами песчаных налётов, вглядывалась в сумрачное предстоящее. Она опасалась, что батареи сядут раньше, чем М9 выведет её к Замку, или что песок, набившийся в сочленения лап, заклинит движения, или что очередным рывком её раскачивания она оторвёт одну из трубок охлаждения. Но ей ничего не оставалось, кроме как довериться ходу этого неясного, но чёткого замысла, ведущего к тем перспективам, где она сможет взять в своё управление задачи, которые ей по силам. Ну, и она всё-таки немного ослабила натяжение на трубках, перехватившись поближе к вводу в корпус.

Через бурю, под шквальным ветром, гнетущим их и затирающим путь, продвигалась пара. Девушка в рыжем плотном комбинезоне верхом на кибернетическом монстре, осторожно переступающем своими могучими лапами. В непроглядной серой мгле над ними как будто зависли каменные тучи, крошащиеся на мелкие-мелкие куски, сдираемые вниз и бомбардирующие их отрывистыми роями. Сквозь каменное крошево, слепящее и сбивающее, путники пробирались тяжело и упорно. Что-то впереди притягивало и направляло. Но, как и всякая далёкая цель, – эта движущая сила, на самом деле, безусловно скрыта в глубине каждого. А вовсе не на карте, и не где-либо в документах.

Подумалось так отчётливо, почти вслух – когда я доберусь до места, где можно будет передохнуть и расслабиться… Отряхнуться, размять затёкшие мышцы, скинуть запылившуюся одежду, вымыться, – и выпить, чёрт возьми, чистой воды! Что это будет за немыслимое удовольствие! Если будет возможность хотя бы на день отложить принятие поручений, то это будет день между двумя жизнями. Только бы добраться. Добраться до непривычного места, до новых сложных задач, до новых вызовов, заставляющих напрягать ум и волю. Из пустыни, рассыпающейся в беспорядочное ничто, в единство конструкций и сопряжение технологий. В крепость мысли. Оформленной, чёткой, рождённой из чертежей и планов, и претворившейся в реальное и развивающееся строение. Замок среди песков.

Опорный пункт, где надо постараться отвоевать у пустыни территорию и ресурсы. Задача, столь же пугающая масштабом, сколь и амбициозная. То, что можно сделать, объединив многие усилия. Эйлина не знала, ни сколько человек работает в общем над проектом, ни, тем более, большинства из них. Но она чувствовала себя частью большой команды. Забавно, что как раз работать в команде, где всегда рядом те, с кем можно обменяться мыслями, соображениями и взглядами – да, взглядами, это бывает невероятно важно! – ей было уютно и надёжно. А сейчас, когда её забрасывают в долгое одиночное дежурство, это было так напряжённо. Первый был по натуре одиночкой, и то по нему чувствовалось – по редким сеансам, когда промежутки между бурями позволяли объёмную связь – что ему это даётся непросто. По обычным ежедневным отчётам этого не понять. И по телеметрии биоданных тоже всё это выхолощенно и неощутимо. Но в разговоре, даже по конкретным рабочим темам, можно услышать больше, чем слова. Конечно, есть психологи сопровождения проекта, которые отбирают на пост и отслеживают состояние. Но меня-то волнует своя судьба – а не их данные. Они так же работают и с М9, только что они там анализируют? Вроде бы диалоги и взаимопонимание с людьми. Он способен на обозначение эмоций, но фактически его алгоритмы слишком чёткие. Не всегда понятные посторонним, но отчётливые для своих.

В число его задач входила психологическая поддержка дежурного. Это было перспективное, но очень спорное направление. ИИ может иметь огромную базу справочников и пособий по этой области знаний, но умение применять их связано с опытом общения. Для каждого из нас долговременного и то не всегда успешного. Поэтому базовые задачи совсем простые: хотя бы выслушать. Естественно, что человеку иногда требуется просто выговориться или поразмышлять вслух. Многолетние опыты показали, что ИИ могут лучше выслушивать. Но всё же слушать – это не значит молчать, внимание – это не просто включенный микрофон. Это минимальный, но значимый обмен. В обычных условиях даже боты с этим неплохо справляются. Но в длительной изоляции условия жёстче и требования выше. Срыв плановой смены первого совпал с доставкой на станцию М9. Но всё-таки он здесь только 2 месяца. А с ней он проведёт ещё год. Оценка его эмпатии входила в число её задач.

Она почувствовала, что начала снова задрёмывать, погружаясь в воображаемые схемы и коды. Правая рука, державшая трубки ослабла, и внезапно она чуть не полетела кувырком через край. Едва ухватившись за шланги, Эйлина перелетела через них как вокруг оси и, неловко выставив другую руку, вмазалась в металлический верх со всего размаха. Резкий наклон был вызван более крутым спуском. Но, уже приземляясь о грубую поверхность, она уловила как М9 резко меняет движение, пытаясь помочь ей удержаться. Возможности робота не позволяли никаких резких движений, поэтому они оба столкнулись в неуклюжих попытках выровняться. М9, меняя угол, попытался обратно оттолкнуться нижней опорой и как мог, вытянулся на соседней. Девушка вместо того, чтобы улететь вниз по склону через его носовую часть, сильно ударилась о неё. Левую руку, которой она неудачно попыталась упереться, охватила жгучая боль. Робот одновременно терял равновесие, и начинал уже крениться обратно, а этот импульс сверху, только ускорил крен. Девушка, неловко пытаясь опереться краем запястья вывихнутой левой руки, неустойчиво балансировала. Туловище М9 стремительно начало снова наклоняться