мелочи: шапку ондатровую, накидку дорогую шифоновую. Втроём это дело раскручивать – стыдоба. Один легко справится. Кто?

– Я! – сказали все трое, делая шаг вперёд.

– Малович, ты дело в суд сдал по ограблению пивного ларька?

– Ивашкин с Марченко уже по шесть лет «общего» получили. В СИЗО пока оба, в зону не этапировали ещё, – сдал рапорт Малович.

– Ну, Александр Павлович, тогда ты этот разбой бери! – подполковник Онищенко мельком глянул на остальных. – Вы тоже без дела сидеть не будете. Тридцать первого вечером таксисту дали по башке возле моста, забрали тысячу семьсот рублей. Материалы, показания таксиста, в канцелярии. Изучайте и вперёд. Вольно всем. Малович, останься.

– Надо ждать звонков от скупщиков, – поднял указательный палец Онищенко. – От известных им и нам больших барыг с репутацией. Их тут семь человек по городу. Им всё несут. Мы их всех давно знаем, собирали у себя пару раз. А сегодня вызвали именно по этому эпизоду всех и сказали хорошие слова. Обрадовали. Онищенко улыбнулся

– Жить мы вам дадим. Но в обмен на добрые дела. Чтобы вы дальше своё имели, дружите с нами. Чтобы на вас урки не подумали, будто вы их нам сдаёте, говорите жиганам, что по вещицам этим ориентировка от нас пришла. И чтобы они пока грабленное не скидывали в продажу, а сховали чтоб до безопасных времён. Через десять дней, скажете, мусора дело это, не очень борзое, спишут как «висяк». Тогда, мол, принесёте. А сейчас, скажете каждый, кому барахло принесут: если я возьму, то хомут нам всем. Раз ориентировка есть – они, мусорята, у меня пастись будут кажен день. Если повяжут меня, мол, то я один «паровозом» не пойду. Вас возьму с собой. Так барыги им скажут. Как мы научили. Им же за скупку преступно добытого сидеть не в масть. Уловил, Саша? А потом они «постучат» нам – кто приносил. Не сами же грабители понесут. Шестерки. Начнём с них. Ну, а потом по цепочке и отловим всех троих главных. Мысль понятна?

– Так точно! – щелкнул каблуками Александр Павлович. – Разрешите выполнять?

– Разрешаю. Но не суетись. Через десяток дней отлежится товар и понесут его к барыгам. По опыту знаю. «Стучать» они будут мне. Я тебя вызову. Свободен.

За неделю с небольшим Малович, используя природный дар – нутром чувствовать источники хороших или плохих событий, отловил на автовокзале двух «жиганов» из местных, которые почти на выезде из Зарайска, за мостом, остановили пожилых колхозников на телеге с лошадью, дали им по мордам и отобрали базарную выручку. Три тысячи шестьсот семьдесят пять рублей наторговали с копчёного сала мужики. Целый воз сала смогли они за день сбагрить населению, после встречи Нового сильно обедневшему на продукты. Разбойники следили за ними от въезда в город, на базаре, а потом обогнали их на такси и ждали у спуска с моста. Маловичу умный и проницательный внутренний голос подсказал, что лихие пацаны маленько денег пропьют с кентами в городском кабаке. То есть просто обязаны форсу дать, «рисануться» перед своими. А остальное должны свезти в схрон. В какую-нибудь деревеньку, где в лесочке у них давно уже есть ямка. В неё вставлен металлический бак с крышкой, а в нём до поры лежат, присыпанные сверху срезом земли с травой золотые безделушки, часы разные, ну и другие дорогие «бебехи», а также «антрацит», он же – редкий для тех времён кокаин, да ещё, конечно, « листья». Крупные, значит, купюры. Их брали из бака изредка по паре штук и «гудели» на них, либо давали взятку «вертухаям» в зоне. Чтобы они передавали кентам – зекам всякий разный «подогрев»: чай, курево, «марафет» и самогон в грелках, спрятанных внутри мешочка с конфетами и печеньем. Колхозники оказались мужичками наблюдательными и, несмотря на травмы голов, запомнили, что один их бандитов имел на руке наколку, «партак» – по ихнему, в виде цифр 1937 на пальцах левой руки, а правое его запястье украшало синее солнце с лучами, выползающее из-за горизонта, и суровое слово поперёк солнца – «север». Второй был худой, наголо стриженый и сильно кашлял. Александр Павлович решил, что отобранные деньги урки обязательно повезут в тихое место, ни своим, ни чужим не известное. Он дал указания сержантам на вокзале и автовокзале, чтобы они выпасли бандитов с такими приметами и задержали их, придрались к якобы липовым паспортам. Ну, и сразу чтобы позвонили ему в горотдел УВД. Через три дня с автовокзала позвонил сержант Маслов Володя. И сказал, что пришли оба. Взяли билеты в Сормовку. Отправление через полчаса.

– Шоферу скажи – пусть начинает ковыряться в моторе и с ухарей глаз сам не убирай. Еду, – сказал Малович и побежал во двор к мотоциклу.

Бандюганы сбежать не успели. Да и не побежали бы. Себе дороже. Убегать от милиционера приравнивалось к сопротивлению законной власти. Год сверху – минимально. Александр Павлович тормознул прямо перед скамейкой, на которой они сидели уютно и безмятежно. Залили внутрь по стакану самогона и мороза январского не улавливали. Малович взялся рукой за кобуру и громко прошептал.

– Оба быстро в коляску прыгнули. Один на колени к другому. Или ноги прострелю. Ехать молча, не дергаться и выпрыгнуть не пробовать. Догоню один хрен. Но побег нарисую обоим.

– Начальник, мы чё, арестованные? – заныл «расписной». – А чё за шняга, начальник? Честно, едем в Сормовку к бабке моей.

– Сапёрной вот этой лопаткой новый погреб ей долбать будете? – засмеялся Александр Павлович, лейтенант. – Двадцать семь градусов минуса. Взрывать землю надо только динамитом. Лопаткой да апреля будете маяться. Ну, прыг- скок в люльку! В момент! В отделе разберёмся. Честные фраера, поедете в Сормовку другим автобусом. А напылили если, то ответку держать надо. Вы ж мужики! За себя в ответе. И за дела. А?

Бандиты молча и сопя втиснулись в коляску. Малович в отделе допросил их, используя добрые и нехорошие слова, кулаки и ноги в хромовых сапогах. Дал им потом полотенце и пальцем показал на умывальник.

– Умойтесь. И если не порожняк мне тут прогнали, то привезём из Сормовки схрон и я в протоколе напишу, что «Листы лавэшные» в количестве шестисот семидесяти пяти рублей я у вас нашел на хазе вашей по адресу…

– Улица Чапаева, семнадцать.– Быстренько сказал худой, кашляя и прикрывая рот ладонью.

– При плановом шмоне нашем, – закончил Малович. – Сумма эта, если вы напишете, что подрезали её за неделю в автобусах из «лопатников», тянет на полгода каждому, не больше. А вот три тысячи шестьсот семьдесят пять рубликов отвезёте сами. Лично мужикам, которых на «гоп-стоп» взяли. Знаете из какой они деревни?

– Откуда знать нам ? – удивился татуированный.

– Они живут в Янушевке Зарайского района. Сразу за Владимировкой. Фамилии мужиков Подколзин Иван и