Наталья Позёмина Звездное небо

Сквозь сон слышу что-то раздражающее. Открываю глаза, руки тянутся к источнику звука. Это будильник. Мозг начинает просыпаться, но очень неохотно.

Болезненно открываю глаза и вижу небольшую знакомую комнату. Ничего особенного или запоминающегося: шкаф, стул, стол. Везде разбросаны вещи: на столе валяются листовки и газеты, возле стола лежат штаны, носки в углу, кофта свисает со стула. Из окна пробивается сумеречный свет. Не мешало бы навести порядок здесь.

Поднимаю свое тело. Кажется, оно состоит из сплавов металлов – ужасно тяжелое и от любого движения создает невыносимое сопротивление.

Надо сходить в душ – там кровь разольется по телу от горячей воды – и мне станет легче.

После душа действительно стало лучше, даже появилось хорошее настроение. Я зашел на кухню, достал из холодильника приготовленную с вечера кашу, бросил хлеб в тостер и включил кофе-машину.

Гречневая каша, бутерброд с сыром и кофе, наконец, дошли до моего желудка. На лице появилась улыбка. Кажется, я могу сегодня выполнить план…а, может, даже два. И получу в два раза больше денег.

Из коридора вышла моя мама.

– Доброе утро, – пролепетала она зевая.

– Доброе, мам.

– Ты сегодня в хорошем расположении духа. Даже немного завидую.

– Ты снова себя плохо чувствуешь?

– Да ничего так. Кашляла только полночи и плохо спала. Думаю, пройдет.

– Может, стоит обратиться к врачу?

– Ну что он скажет? Ты же знаешь, что он отмахнется от меня, как только узнает, что я работаю на Заводе.

– Да, ты права. И почему они так относятся к нам как к прокаженным?

– Наверное, мы безнадежны. Я бы сказала, они смотрят на нас, как на мешки с трупами.

На бледном лице мамы появилась такая редкая и умиротворяющая улыбка. Я тоже улыбнулся в ответ.

– Мы скоро накопим достаточную сумму, чтобы ты могла больше не работать. Осталось совсем чуть—чуть, думаю, пару месяцев. И даже, может, сможем уехать отсюда.

– Ну что за фантазии. Ты же знаешь, что за пределами города нет ничего хорошего. Это самое лучшее место для жизни.

– Ну не знаю. Не буду спорить. Тем более, что я уже опаздываю. – Я посмотрел на часы, до начала рабочего дня оставалось 20 минут. – Совсем с тобой заболтался.

Я наскоро допил кофе, поцеловал маму в щеку, накинул куртку и выбежал на улицу.

На улице было прохладно и сумрачно. Загазованные облака мутным полотном накрывали город, и все видимое пространство превращалось в серую массу.

Я шел довольно быстрым шагом через насыщенный поток людей и машин, не замечая никого вокруг. Мне хотелось поскорее прийти на завод и начать работать, чтобы быстрее накопить денег. Я больше не мог смотреть на то, как моя мама страдает от своих болезней. Да и что тут говорить, когда в свои семнадцать лет чувствую стариком лет на 60. Но все, кого я знаю, в один голос говорят, что жизнь за стенами этого города просто невыносима, а порой, даже невозможна. Но я уверен, что это намного лучше, чем доживать остаток своих дней на этом чертовом заводе.

Уже минут через десять меня встречали огромные, метров в шесть высотой серые ворота.

Возле КПП меня окликнул мой товарищ по цеху.

– Эй, привет, Денис! Куда так летишь? Не припомню, чтобы кто-то так рвался на работу.

– Привет. Да просто не люблю опаздывать.

– Ну да, ну да… Что-то сегодня как-то медленно идем. Похоже, там какое—то скопление возле входа.

– Да, что-то непонятное. Так и опоздать можем, потом вычтут из зарплаты.

– Да уж, не хотелось бы… Что ж там такое?!

Мы стали задирать головы и пытаться заглянуть вперед. Но таких, как мы было полно: всем было интересно, в чем причина утреннего затора.

Очень медленно, но толпа все же продвигалась вперед. Еще через некоторое время мы дошли до самого пункта ККП. Я достал пропуск, показал охране, прошел вперед. Прямо за воротами кучей стояли работники завода и громко что-то обсуждали, смотря на стену здания. Пробиваясь через толпу до меня доносилось:

– Нет, ну это безобразие!..

– Маргиналы!..

– Вот найдут этих хулиганов и выгонят из города…

– Да все правильно написано! Давно уже пора было высказаться!

– За такое выгонят и не посмотрят…

Я пробился через толпу и увидел, как несколько человек в форме, с валиками и ведрами в руках собираются закрашивают надпись. Возле них стоит директор завода и несколько охранников. Директор размахивает руками и что-то им шепотом кричит. Я бегло прочитал…, и кое-что не понял. Прочитал еще несколько раз в надежде запомнить дословно.

Надпись гласила:

Взрослею. Тридцать пятый, чёрт возьми,

Мой старший сын папашу «сделал» в росте,

А младший средь ребяческой возни

Мне задаёт нелёгкие вопросы.

«А из чего же звёзды, например?»

Я отвечаю: «Из огня и пепла».

Конечно, я сказал, как лицемер,

Всё некогда, заботы держат крепко.

Но он не сдался: «Из чего Луна»

«Она из камня» «Почему же светит?»

Наивных глаз его голубизна

Меня сразила. Что же тут ответить?

Он догадался: «Звёзды – мотыльки,

Луна – жука отъевшаяся туша»

Пошёл, довольный, и из-под руки

Смотрел на солнце, растопырив уши.¹

Тут охранники подошли к нам и начали кричать, чтобы мы расходились и перестали пялиться. Толпа начала свое движение в направлении дверей.

***

Весь рабочий день я никак не мог сосредоточиться. Из рук все валилось, а в голове крутились строки из той надписи. У меня появилась куча вопросов, которые совершенно некому было задать. Что еще за звезды такие? Почему они из пепла? Наверное, это как-то связано с луной. Но луна всего лишь размытое пятно, почему вдруг она из камня? Верно, какой-то сумасшедший писал.

Я хотел было спросить об этом своего друга, который работал в отделе отходов. Обычно мы встречаемся в обеденный перерыв в столовой, но сегодня его почему-то не было. Странное дело. Может, приболел?

В своих глубоких раздумьях и переживаниях даже не заметил, как рабочий день закончился, а я оказался дома.

– Ну что, как прошел день? Я слышала, утром был какой-то переполох.

Я словно очнулся ото сна. Сидел за столом, а мама раскладывала ужин по тарелкам.

– А ты разве не видела ту надпись на стене?

– Нет, на входе все так медленно двигались, так что я опоздала. Снова вычтут…, – она опустила глаза, тяжело вздохнула, уголки ее губ сжались. Она отвернулась. И через секунду с улыбкой на лице повернулась, – Тебе погуще суп или пожиже?

– Погуще.

Она поставила тарелку возле меня. Полупрозрачная жидкость, с несколькими картофелинами и какой-то травой. Выглядит удручающе.

– Мам…, – начал было я.

– Что такое? – она подняла глаза от своей тарелки и уставилась на меня.

– Я все никак не могу понять одну вещь…

– Ну и какую