которую и доказать-то никак нельзя?

– Ян, покажи ей, будь добр, я устал объяснять.

Второй, до этого производивший впечатление задремавшего толстяка в дорогом костюме, встрепенулся, взмахнул руками и хлопнул в ладоши. От воздушной волны, созданной его хлопком, задрожали апартаменты, а затем и вся стеклобетонная башня. Казалось, резонировать стал весь город. Все твердые очертания затрепетали и рассыпались, оставив лишь троих людей в креслах, висящих в воздухе над советским развивающимся городком.

Рита лишь по паутине дорог и очертаниям домов, сохранившихся с того времени, узнала свой родной город. Он был малоэтажен и зелен, не в пример нынешнему. Выше по течению Тырвы она увидела очертания ТАЭС. Время для наблюдателей текло с неимоверной скоростью, однако девушка при желании могла разглядеть любую мельчайшую деталь происходящего. Сперва раздался взрыв, один из блоков ТАЭС покрылся пламенем. Оттуда, будто из жерла вулкана, изливалась белая лава и исходило потустороннее свечение. Пожаротушение началось почти сразу, а вот о временной эвакуации города объявили лишь спустя почти двое суток. Ей удалось прочувствовать весь ужас и непонимание, наводнившие улицы родного города, на своей шкуре, а не сквозь ленты кинохроник. Через считанные минуты Рита уже вновь сидела в чужих апартаментах, вцепившись в зеленый бархат подлокотников, а перед глазами еще стоял черный саркофаг.

– Но если все погибли или исчезли, как это возможно?

– Нам удалось раздвоить мир: в одном Тырвинска действительно не стало, и это повлекло за собой долгоиграющие последствия, в другом город выжил, и мы живем в нем также как и ты.

Она тут же вспомнила путанный рассказ Андрея о двух одновременно произошедших вечерах пятницы, вечерах, с которых все началось.

– Раздвоить целый город?

– Именно. Благодаря усилиям твоего дяди, возглавившего улей, аварии удалось избежать. Но теперь город Тырвинск живет только усилиями Триумвирата, ежегодно производящего определенный ритуал. Если этого не делать вовремя, неизвестно, какая участь ждет нас всех.

– Вы настаиваете, чтобы мы принимали участие в этом ритуале?

– Да, и не только. Видишь ли, наши действия могут показаться чересчур дикими, но это не так. В отличие от большинства, мы догадываемся об опасности, которая дремлет под нами с семьдесят пятого года. Благодаря нашим действиям он все еще стоит на этой земле, в нем живут люди, кто хуже, кто лучше, в этом нашей вины нет. Дыхание каждого горожанина – это наша заслуга. Ты можешь не разделять наши взгляды, можешь осуждать наши методы, никто не совершенен. Но неисполнение нашей воли – это сотни тысяч загубленных жизней.

– Если все так, как вы рассказали, а это мы еще проверим, то мы согласны исполнять этот ритуал. Но в остальном наша воля для улья превыше вашей.

– Все наши действия продиктованы исключительно заботой о людях, ты и сама скоро в этом убедишься. Но поскольку ты новенькая в наших рядах, принуждать тебя к активности было бы несколько преждевременно. Для начала просто не мешай нам делать свою работу.

– Звучит как начало угрозы. Иначе что?

– Триумвират – это союз равных, а посему никто из нас не опустится до шантажа или угроз. Но тебе следует иметь ввиду, что определенные люди, так или иначе замешанные в Той Стороне, лишены, так сказать, неприкосновенности. Да и живы они лишь потому, что пределы нашей благосклонности очень широки.

Рита встала из кресла и, направившись к двери, обернулась.

– Мы обдумаем и проверим все, что было сказано в этой комнате. Когда решение будет принято, дадим вам знать.

С этими словами девушка покинула апартаменты. Будто вслед за ней сквозь дверь улизнули последние лучи заходящего солнца. Комната лишь на пару минут погрузилась во мрак, затем озарившись искусственным светом от многочисленных светильников, расставленных таким образом, чтобы лишь правая половина Второго и пустующее кресло были залиты желтым светом, оставляя в тени кресло Первого.

– Ты не взял с нее обет! – спохватившись, дернулся Второй.

– В данных обстоятельствах, – Первый сделал паузу, чтобы прикурить длинную черную сигарету, – нам важнее не молчание, а вина и сомнения. Вот увидишь, они дадут куда более качественные всходы в следующем раунде этой игры.

– Что бы ты там себе не думал, хочу напомнить, что без меня твой карточный домик развалится.

– Тебе не о чем волноваться, я же говорил, что Триумвират – это союз равных.

      *******************************

Пока она запечатывала банки с вареньем, а Атлас разливал вино по бутылкам, времени продолжать разговор не было. Странный его рассказ породил в ней целую плеяду воспоминаний. Она хорошо помнила и высокую полевую траву, и свой оклик: «Догоняй». Помнила и пыльный чудовищный город, замкнутый каменным кольцом с единственной дверью. Ей казалось, что сейчас она сможет подобрать шифр к любому сейфу, будь у нее специальное оборудование. Помнила и островок кофейни в злополучном городе вечного лета. Она помнила все слова, сказанные ей в минуту грозящей ему опасности. Пока Атлас рассказывал, она все больше понимала, откуда она пришла и зачем ей здесь быть. Еще одна заблудшая душа, желающая лишь обрести свободу, найти выход из цепи сменяющих друг друга миров. Она не понимала, как и когда угодила в эту ловушку, но зато теперь она знала, что такая она не одна. А значит, встретившись вновь, они наконец обретут выход. Хоть и долог будет этот путь, но вместе шансов его преодолеть намного больше, чем врозь. Закончив с последней банкой, она обернулась к Атласу.

– Все, что вы сказали – это правда. Я вспомнила очень многое, но… Я до сих пор не знаю, кто я такая.

– Твой друг тоже заблудился во тьме и потерял в ней себя. Чует мое сердце, что ваши поиски отныне будут идти рука об руку.

– Значит, тьма не растворила его?

– Он смог разглядеть свет во тьме, подаренный ему другом.

Атлас встал, начертил какие-то символы на залитых воском запечатанных бутылках, затем вышел из кухни и тут же вернулся с трехногим, крепко-сколоченным табуретом, на который уселся сам.

– Не возражаешь, если я закурю?

– Нет, конечно.

Он выудил из одного из бесчисленных карманов фиолетовый кисет и резную трубку. Долго и методично забивал табак, убирал кисет на место, раскуривался толстыми спичками, и наконец выпустил густой поток дыма. При таком освещении девушка увидела в нем сразу несколько сменяющихся волшебных образов. Долетев до входной двери, дым на секунду приобрел очертания лица Андрея. И растворился.