ко двору матушки, а для того, чтобы крестьяне по дороге все это не схрупали, каждая виноградинка тщательно пересчитывалась и учитывалась в описи.

Когда в Шереметьевском дворце устраивались балы для «их сиятельств», то на дорогу выгоняли крепостных крестьян с тем, чтобы они факелами освещали дорогу вельможным каретам.

Видимо все эти вельможные истории так достали простой люд, что потом все случилось именно так, как мы уже знаем: через революцию, кровь, развал, разорение.

И ОЗВЕРЕНИЕ.

От которого как-то пришли в себя только где-то к середине 60-х.

И именно тогда была написана эта летопись, которая заканчивается одой во славу грядущего коммунизма.

Который, как мы сегодня совершенно точно знаем, так и не случился, но зато, вскорости, вместо коммунизма, грянул новый развал.

И все было примерно то же самое: с кровью, с разорением.

С озверением.

То есть, в очередной раз.

Но это история другой летописи – она за мной.

В середине 60-х, все частные дома вокруг Кусковского дворца были снесены, всех обитателей поселка возле Шереметьевского дворца переселили в малогабаритные квартиры в окрестных панельных домах и это, в определенном смысле, знаменовало окончание той истории, которая была изложена в летописи Елены Павловны Долгих, в девичестве Коробовой.