старик.– Я даже слышал, будто им, может быть, удастся заполучить настоящее дерево. Подумать только! Единственное дерево на весь округ…

Мужчина в поношенном свитере сплюнул вниз.

– Каждый раз одни и те же посулы. По доллару за фут, вот и все обещания.

Какая-то женщина начала нервно всхлипывать. Двое стоявших рядом мужчин попытались увести ее, но она забилась в истерике, и пожарный охранник грубо оттащил ее прочь.

– Дурочка, – хмыкнул человек в поношенном свитере.– Должно быть, жила где-то здесь. Выставили ее на улицу и дали компенсацию девяносто центов за фут. Она еще не знает, что ей придется выкупать свой объем по доллару десять центов. Поговаривают, что только за право стоять здесь с нас будут сдирать по пять центов в час.

Франц простоял у перил около двух часов, потом купил у разносчика открытку с видом «расчистки» и направился назад.

Прежде чем вернуться в студенческое общежитие, он заглянул к Грегсонам. Те жили на 985-й авеню в районе Западных миллионных улиц в трехкомнатной квартирке на самом верхнем этаже. Франц частенько заходил сюда после гибели их родителей, но мать Грегсона все еще относилась к нему со смешанным чувством жалости и подозрительности. Она встретила его обычной приветливой улыбкой, но Франц заметил, как она бросила острый взгляд на сигнализатор пожарной опасности, висевший в передней.

Грегсон в своей комнате деловито вырезал из бумаги какие-то замысловатые фигуры и наклеивал их на шаткую конструкцию, отдаленно напоминавшую модель Франца.

– Привет, Франц! Ну, как она выглядит?

– Впечатляющее зрелище, и все же это всего-навсего «расчистка».

– Как ты думаешь, ее можно будет там испытать? – Грегсон указал на свою недостроенную модель.

– Вполне.

Франц сел на кровать, поднял валявшегося на полу бумажного голубя и запустил его из окна. Голубь скользнул над улицей по широкой ленивой спирали и исчез в открытой пасти вентиляционного колодца.

– А когда ты начнешь строить вторую модель? – спросил Грегсон.

– Никогда.

– Но почему? – удивленно поглядел на него Грегсон.– Ты же подтвердил свою теорию.

– Мне нужно совсем другое.

– Я тебя не понимаю, Франц. Чего ты ищешь?

– Свободное пространство.

– Как это – свободное?

– Во всех смыслах. От стен и от денег.

Грегсон печально покачал головой и принялся вырезать очередную фигуру. Франц встал:

– Послушай, возьмем, к примеру, твою комнату. Ее размеры – 6 х 4, 5 х 3. Увеличим ее неограниченно по всем направлениям. Что получится?

– «Расчистка».

– Неограниченно!!!

– Бесполезная пустота.

– Почему?

– Потому что сама идея абсурдна.

– Но почему? – терпеливо переспросил Франц.

– Потому что подобная штука существовать не может.

Франц в отчаянии постучал себя по лбу:

– Почему не может?

– Потому что в самой идее заключено внутреннее противоречие. Словесная эквилибристика. Вроде высказывания «я лгу». Теоретически идея интересна, но искать в ней реальный смысл бесполезно.– Грегсон швырнул ножницы на стол.– К тому же попробуй представить, во сколько обойдется это твое «свободное пространство»?

Франц подошел к книжной полке и снял с нее увесистый том:

– Заглянем в атлас улиц округа КНИ.– Он раскрыл оглавление.– Округ охватывает тысячу уровней, объем – сто пятьдесят тысяч кубических километров, население – тридцать миллионов.

Франц шумно захлопнул атлас.

– Округ КНИ вместе с двумястами сорока девятью другими округами составляет 493-й сектор; ассоциация из тысячи пятисот соседних секторов образует 298-й союз. Он занимает округленно 4 х 1015 больших кубических километров.

Франц остановился и посмотрел на Грегсона.

– Кстати, ты слышал об этом?

– Нет, а откуда ты…

Франц бросил атлас на стол.

– А теперь скажи, что находится за пределами 298-го союза?

– Другие союзы, надо думать. Не понимаю, что здесь такого сложного?

– А за другими союзами?

– Еще другие. Почему бы и нет?

– Бесконечно?

– Столько, сколько это возможно.

– Самый большой атлас, какой только есть во всем округе, хранится в старой библиотеке департамента финансов, – сказал Франц.– Сегодня я там был. Он занимает целых три уровня и насчитывает миллионы томов. Заканчивается он 598-м союзом. О том, что было дальше, никто и понятия не имеет. Почему?

– Ну и что с того, Франц? Куда ты клонишь? Франц встал и направился к выходу:

– Пойдем-ка в музей истории биологии. Я тебе кое-что покажу.

Птицы, всюду птицы. Одни сидят на грудах камней, другие расхаживают по песчаным дорожкам между водоемами.

– Археоптерикс, – прочитал вслух надпись Франц на одном из вольеров. Он бросил сквозь прутья пригоршню бобов, и тощая, покрытая плесенью птица хрипло закаркала.– Некоторые из этих птиц до сих пор сохранили рудиментарные перья. И мелкие кости в мягких тканях вокруг грудной клетки.

– Остатки крыльев?

– Так считает доктор МакГи.

Они побродили по дорожкам между вольерами.

– И когда же, по его мнению, эти птицы умели летать?

– До Основания Города, – ответил Франц.– Три миллиона лет назад.

Выйдя из музея, они направились по 859-й авеню. Через несколько кварталов путь им преградила толпа зевак; во всех окнах и на всех балконах выше эстакады надземки стояли зеваки, глазевшие, как пожарники вламываются в один из домов. Стальные переборки по обе стороны квартала были задраены, а массивные люки лестниц, ведущих на соседние уровни, закрыты. Оба вентиляционных колодца – приточный и вытяжной – были отключены, и воздух стал затхлым и спертым.

– Поджигатели, – прошептал Грегсон, – зря мы не захватили противогазы.

– Ложная тревога, – отозвался Франц, показывая на вездесущие сигнализаторы угарного газа, стрелки которых недвижимо стояли на нуле.– Переждем в ресторанчике.

Протиснувшись в ресторан, они уселись у окна и заказали кофе. Кофе был холодным, как, впрочем, и остальные блюда. Все нагревательные приборы выпускались с ограничителями нагрева до 30°С; сколько-нибудь горячую пищу подавали только в самых роскошных ресторанах и отелях.

Шум на улице усилился. Пожарники, которым никак не удавалось проникнуть на второй этаж, принялись дубинками разгонять толпу, расчищая площадку перед домом. Сюда уже прикатили электрическую лебедку и начали ее прикручивать болтами к несущим балкам под тротуаром. В стены дома вонзились мощные стальные крючья.

– Вот хозяева удивятся, когда вернутся домой, – хихикнул Грегсон.

Франц не отрываясь смотрел на горящий дом. Это было крохотное ветхое строеньице, зажатое между большим мебельным магазином и новым супермаркетом.

Старая вывеска на фасаде была закрашена, по-видимому, недавно – новые владельцы без особой надежды на