предположить, что Мостахов был тяжело ранен и пытался ползти в направлении сторожки, то установить точное место нападения трудно. Осмотр побережья вверх и вниз по течению результатов не принес. Дождь в тот день поливал до вечера...

Аверьянов внимательно слушал, изучая протокол осмотра места происшествия. Иногда — одним словом или фразой, — делал пометки в блокноте. Когда Шустов закончил, он взглянул на него, затем, пройдя взад и вперед по комнате, задумчиво спросил:

— Где мог находиться парусник? Его надо внести в схему.

— Не понимаю, о чем вы... — начал Шустов.

Аверьянов пересказал ему показания Юшкова.

— Туманно все это... Какой-то парусник... Фантазии это, — возразил Шустов. — Кто видел парусник кроме Юшкова?

— Это вопрос времени, — невозмутимо заметил Аверьянов.

— Которого у нас, чтобы изобличить преступника, не так уж много.

— Пора уяснить, лейтенант, что наша работа, порой, — это викторина: игра в вопросы и ответы... Меня интересуют отпечатки пальцев на замке сторожки.

— Их нет. То ли дождь поработал, то ли преступник был осторожен. Да суть и не в замке...

— В чем же?

— Продолжим игру в вопросы... В первую очередь я бы спросил: кто заинтересован в смерти рыбоинспектора? И ответил: человек, близко знавший его.

— Мотивы?

— Любые, кроме ограбления... Открытая заранее дверь, доступ к оружию, отсутствие отпечатков пальцев — подтверждение того, что убийца знал Мостахова. Возможно они были друзьями или сослуживцами. Преступник высчитал все до мелочей. Учел психологию, так сказать... Кроме того из сторожки не пропал даже ржавый гвоздь: на месте лодка, моторы, снасти...

— Да погоди ты, — остановил лейтенанта Аверьянов. — Погоди... Хватит гадать на кофейной гуще. Надо спланировать в каком направлении вести поиск...

— Тут и планировать нечего, — с прежней категоричностью продолжал Шустов. — Важно застигнуть его врасплох: заставить признаться... Никаких пауз...

— Кого это «его»?

— Признаться должен Юшков. Прикиньте сами. Для кого он подсунул байку про парусник?.. Быка надо брать за рога... Выстроим версию так, чтобы и дураку стало ясно: нам всё известно, всё против него!

— Меня всегда настораживает, когда всё против... Что нам известно? — спросил Аверьянов. — Что мы нашли на месте происшествия? В чем убедились? В чем готовы убедить суд? Ни в чем конкретно! Что же ты предлагаешь выложить?

— Ружье! Патроны! Для чего он притащился с ними на рыбалку?

— Не криви душой, Павел. Из кривого ствола в цель не попадешь.

— Опять пацифизм! — Шустов иронически улыбнулся. — Удивляюсь, откуда столько чувствительности.

— Делать чистое дело незаконным путем — все равно, что изобретать красную синьку. Такое еще никому не удавалось.

— Это если смотреть на дело с возвышенной точки. Наша точка несколько приземистее... Я по натуре скептик.

— А известно тебе, скептик, такое понятие: моральный кредит? Пользоваться им — пользоваться доверием людей, доверять самому.

— Любите вы, Михаил Алексеевич, лирику...

Было видно, что теория о «моральном кредите» пришлась Шустову не по нраву. Аверьянов отметил это про себя, но спокойно, придав голосу тон приказа, сказал:

— Лирика тут ни при чем, а над кроссвордом надо помозговать... Слово «парусник» можешь заменить на другое. Из пяти буквочек, например. Подходит «лодка»... Показания Юшкова надо или подтвердить или опровергнуть.

— Вот-вот, — согласно кивнул Шустов, подаваясь вперед, словно становился в борцовскую позу. — Пусть этим займется подозреваемый — расскажет для чего, а может, для кого изобрел «парусник».

— На этот кроссворд, Павел, отвечать нам. И нечего хмуриться. Это во-первых. Умозаключения насчет Юшкова нуждаются в проверке. Быстрой, тщательной. Это во-вторых. А в-третьих — настоящие преступники, пока мы топчемся вокруг да около, постараются не сидеть сложа руки — упрячут концы... Начинать придется как всегда: с черновой работенки. С малого. Соберешь сведения о Мостахове. За период работы в рыбоохране. Значит, отдел кадров... Материалы горвоенкомата и республиканской инспекции охраны и воспроизводства рыбных запасов республики нас тоже интересуют. Далее, знакомства, родственные и иные связи, конфликты, переписка... Начни с соседних поселков. Загляни в Захаровку, Капитоновку, поселок Угольный. Потолкуй со старожилами. Не забудь участковых. Составь списки тех, кто встречался с Мостаховым накануне и в день гибели. Думаю в таком перечне будет немало имен, которые нас заинтересуют...

Набрав скорость, катер удалялся от берега. Весело журчит вспоротая килем сине-зеленая волна. Не соединить взглядом ленские берега — такой вокруг простор. Глазам открывается белопенный фарватер, пойменные луга, острова, окаймленные лазурью тальника.

Мотор трудится ровно, устойчиво. На искрящейся глади залива мелькнула рыбацкая лодка, но вскоре, обогнув мыс, затерялась на фоне беломраморных песков правобережья.

Солнце слепит, приходится щуриться, но Аверьянов внимательно смотрит по сторонам. Ощущение безграничности просторов радует и навевает печаль. Окружающая красота не в состоянии развеять въедливую тревогу, охватившую капитана с начала предварительного расследования. Исподволь нахлынуло чувство досады. На себя, на Шустова, на все окружающее, и от этого потускнели краски ленских пейзажей. Он снова подумал о том, что поездка не принесет ничего нового, существенного... Аверьянов уверился в этом, когда взглянул на Юшкова, сидящего рядом с рулевым. Для него их экспедиция лишь тягостная обязанность.

Аверьянов закурил, стараясь подавить в себе гнетущее предчувствие неудачи, и стал смотреть за борт. Там уносилась назад вода, даря ощущение скорости. Ему захотелось отвлечься от мрачных мыслей и он спросил у Юшкова:

— Скоро доберемся?

— Где-то здесь... — сказал Юшков и осмотрелся. — До грозы видимость была как на экране телевизора... Детали запомнились: как на якорь встал, куда Федор Семенович «Обь» якорил...

По просьбе Аверьянова рулевой сбросил газ, обороты упали. Катер заколыхало легкой волной.

— Уточните позицию Мостахова, — попросил Аверьянов.

— Он стоял чуть выше по течению. Правее моей лодки.

— Ближе к берегу, выходит?

— Самую малость...

— Теперь о паруснике.

Аверьянов порылся в карманах куртки, извлек блокнот, ручку и принялся что-то вычерчивать.

Юшков виновато взглянул на капитана.

— Простите... Я же вам говорил: видел его мельком...

— На каком расстоянии? Примерно...

— Где-то около километра.

— Солидно. — Аверьянов озабоченно нахмурился. — Взгляните на схему. Сходится с той, естественной расстановкой или что-то не