наоборот, пыталась спорить, рассказывала, как было на самом деле. Но – бесполезно!

– Оставь, – убеждал, улыбаясь, Пашка, – людям хочется сказки. Чудес.

– Так там же и так чудо! – восклицала девушка, показывая браслет на руке. – Соня ИХ видела. И мы видели ночью, ну… – она замялась, – как озеро изменилось.

Пашка обнимал невесту, гладил по голове, как несмышленого ребенка, и объяснял.

– Это очень просто и без…драматизма. Без такого…ух!!! А надо, чтобы…

– Чтобы русалки голые?

– Угу.

Лерка внезапно стала самой популярной фигурой в селе. Она, оказывается, проводила настоящее расследование по выявлению…Тут мнения местных расходились – одни считали погибшего странной смертью чужака вражеским шпионом, засланным в Михайловку, чтобы найти секретное оружие или ценный магический артефакт (словечко с лёгкой руки Лерки пошло в народ). Другие предполагали, что преступник был послан испытать силу Михайловских ведьм. А что? Оно ж и так понятно, что все бабы ведьмы. Ну, ладно – через одну…

Участковый Серёга принял пяток заявлений селян, пострадавших от нечистой силы, якобы разбуженной беспечными купальщиками в Черном ставке. Обвиняли эту самую силу в краже десяти кур, трехдневном запое «ни в жизни непьющего» мужа, потере банковской карты (а ты шо думаешь, ИМ деньги не нужны?!), поломке машины посреди ночи на «ну вот совершенно пустой дороге», и рождении трёх черных котят у ярко-рыжей кошки. Не к добру!!!

Участковый снисходительно выслушивал пострадавших, важно кивал и… подарил все заявления Лерке, как будущему этнографу. Счастливая Лерка добавила их в свою коллекцию. По традиции Серёга был накормлен сытным обедом, за которым тетка Оксана убеждала своего бывшего ученика наконец-то жениться и перестать морочить голову «несчастной дивчине, которая ещё немного подождёт его, дурака, и плюнет…»

И при всем этом люди напрочь забыли о старом чудаке пасечнике – вечном герое местных страшилок и побасенок. Никто не припомнил, что он пытался предупредить об опасном пришельце. Соня была уверена, что дед Назар, когда хотел, мог становиться незаметным для местных. Откуда она это знала? А вот знала, и все. Девочка твердо решила, что доверять своей интуиции стоит чаще.

После нескольких дней всеобщего внимания, новость перестала будоражить воображение и отошла в разряд обычных ЧП, которых в большом селе и раньше было предостаточно.

Соне казалось, что люди, на самом деле, с радостью ухватились за возможность хоть на пару дней отвлечься от тревог и страхов войны и окунуться в мир старых легенд, чудес и поверий.

Поездка в районное отделение полиции, от которой Лерка ожидала чего-то особенного, оказалась скучной и муторной. Заполнение кипы бумаг, ответы на вопросы в присутствии взрослых. Тетя Тома неожиданно оказалась ближайшей Сониной родственницей:

– Моя племянница замужем за ее родным дядькой! – втолковывала она хмурому следователю.

Прямо в кабинете они выяснили, что Сонина двоюродная сестра двух лет от роду, которую ни разу не видела ни она, ни Тамара Васильевна, приходится тете Томе внучатой племянницей. Не хухры мухры!

Полицейский честно пытался вникнуть в запутанную степень родства, наконец, молча протянул тете Томе бумаги на подпись. На том и порешили…

Опознание трупа прошло на удивление легко. Тетя Тома категорически запретила вести ребенка в морг. Мягкая и покладистая женщина в ответ на осторожный намек следователя, – а не могла бы девочка пройти на опознание, – грозно стукнула по столу кулаком: «Через мой труп!» Прозвучало несколько двусмысленно. В итоге Соне просто показали фото погибшего. Кстати, он действительно умер от обширного инфаркта, по заключению эксперта. Она мельком глянула на серое одутловатое лицо и кивнула. Никаких особых эмоций по этому поводу не было. А вот Лерка пыталась объяснить, что она-де просто обязана выполнить свой гражданский долг и опознать преступника.

В морг Лерку не пустили. Как та не доказывала, что она – дочка сразу двух врачей. Трупы?.. Нет, не видела. Но очень хочет увидеть.

Выйдя из отделения полиции, все вместе отправились в небольшую уютную пиццерию. Дядька Степан на радостях накупил мороженого и по большому секрету рассказал, что его старый дружбан из Харькова люто завидует и хочет приехать погостить на пару дней в августе.

– Когда полная луна будет, – смущаясь, как ребенок, уточнил дядька Степан.

Видимо, мужики решили-таки съездить вдвоем ночью на Чёрное озеро, полюбоваться волшебной красотой заповедного места.

Пашка с Наташкой торжественно объявили, что пока «вы там были, мы успели подать заявление». Свадьбу они праздновать не собираются, посидят тихо, по-семейному, и всех приглашают. То, что по-семейному – это половина села, никто не сомневался.

Наталочка выглядела жутко счастливой, хотя то и дело смахивала с ресниц слезы. Браслет девушка не снимала. И Соне вдруг привиделось, как пройдет совсем немного лет, и на берегу Чёрного озера появится смешная девчушка с серьезными папиными глазами и мамиными светлыми кудряшками. Она не будет бояться ни высоких хищных утесов, ни черной наползающей тени, ни тех, кто живёт на дне.

И легенда о водах проклятого озера продолжится…

– Может, стоит им сказать? – шепнула Соня подруге.

Лерка ненадолго задумалась и покачала головой.

– Не нужно. Это будет их чудо, пусть идут к нему сами.

***

Соня вынырнула из воспоминаний, возвращаясь в теплый июльский вечер.

Они сидели за деревянным столом во дворе у старого пасечника. Солнечные лучи ласково золотили все вокруг. И небольшой домик, и яблоневый сад, и седые волосы деда Назара.

– Я им объясняла! – горячилась Лерка с набитым ртом. – Мама приедет на выходные. Как посвободнее будет. Пригрозила, если я ещё куда вляпаюсь, отправит меня к сестре в Италию.

– А куда ты собираешься вляпаться?

– Куда-куда?! Тут же материала – непочатый край. Мы вот решили на могилу старого Козака пойти.

Соня внимательно посмотрела на подругу.

– Когда?

– Да через недельку, как луна…

– Нет. Когда решили?

– Ну…– Лерка смутилась. – Вот сейчас решаем. Мы с дедом Назаром. Он обещал отвести и рассказать.

– Ночью отвести?

– Не, за ночь я его ещё не уговорила, – не растерялась Лерка.

Дел Назар улыбался в седые усы, слушая девчонок. Соне вдруг показалось, что он заметно постарел за те пару месяцев, что она живёт в селе. Когда-то голубые глаза выцвели и стали совсем прозрачными. Тонкие седые волосы напоминали тающий на солнце снег, или тополиный пух.

Старик словно истаивал, теряя краски и яркость жизни. Сколько же ему лет…

Чаклун глянул ей прямо в глаза, хитро подмигнул загрустившей девочке.

– От