Умирать больно. Очень больно, каждый раз, поверьте человеку по специфике своей работы делавшего это многократно. Но наш брат решил сделать по-своему. Своей мученической смертью он спасал Пилата от нашего приговора, теперь его убийца должен был жить, необходимость в ликвидации прокуратора и в перевороте отпадала сама собой. Тем самым, Огест создал прецедент, заставивший многих живущих задуматься. Для пропаганды Нового Учения нельзя было придумать лучшего способа. Я присутствовал при казни Огеста, когда он проходил мимо меня, то успел шепнуть мне: «Видишь, как все хорошо сложилось».

Его смерть дала хороший толчок развитию цивилизации, а мы с того дня стали крестоносцами. Потому что крест этот давил, в первую очередь, на наши плечи, плечи тех, кто мог спасти, но не спас, пусть и не по своей воле.

Орден назвали именем святого Патрика. Огесту нравилось, когда его так называли. Патрик – это его первое и любимое воплощение, еще до Иисуса, когда мы с ним и Гордоном работали над одним проектом в нынешней Ирландии, среди древних кельтов, выдавая себя за друидов. Веселое было время, приятно вспомнить!… Огеста наградили Покоем.

Бедняга Огест, он снился мне часто, только всегда какой-то печальный. Может потому, что с его именем на устах мне пришлось пролить немало крови, а ему это было неприятно. Я же говорил, он все-таки был неисправимый романтик.

* * *

Итак, я знал, что снова предстоит работа. Но не думал, что ее поручат мне. В последней жизни мне было сказано, что карьера моя, наконец-то, подошла к концу. Это было пределом мечтаний. Бессмертная душа моя истосковалась по покою, ничего нет вечного, и души тоже изнашиваются в процессе перевоплощений. А мы, крестоносцы, имели идиотскую привилегию сохранять целостность души. Нас немного чистили после наших многочисленных перевоплощений, давали чуть отдышаться и снова кидали в пекло.

Я был магистром Тевтонского Ордена, рядовым рыцарем, а после гермейстером в Ордене Ливонском, инквизитором средневековой Испании, монахом, воином, художником, поэтом. Да кем я только не был, даже личным секретарем при самом капитане Флинте, золотишко пиратское подсчитывал. И, наконец, карьера моя подошла к концу. Двенадцать апостолов, бывших когда-то учениками Огеста, уже вполне самостоятельно справлялись со своими функциями, которые заключались в контроле над различными областями человеческой жизнедеятельности, и мои задачи Координатора уже не были столь необходимы как раньше. Тем более, что с ними вполне уже мог справиться наш брат Гедеон, старший из «апостолов», курировавший вопросы армии и войн на планете. Учитывая все это, я собирался сдать дела, что и сделал в своей последней жизни. Но, похоже, все начинается снова. С этим необходимо было разобраться и разобраться немедленно. Последнюю жизнь я прожил тихо и без приключений. Я готовился примкнуть к Субстанции и остаться в ней навсегда. Но нет, Высшие силы распорядились иначе. Мой опыт, очевидно, оказался востребованным, чтоб их всех. Значит, действительно готовилось что-то серьезное.

В данный момент, воплотившись в теле 33-х летнего янки, я снова спешил к его подружке Синтии, которая на самом деле была нашей сестрой Эльзой. В Иерархии Субстанции она стояла гораздо ниже меня, Огеста и Гордона, даже ниже Апостолов, первоначально она была одной из тех женщин, что сопровождали Огеста во время его странствий по Святой земле, их было несколько, и не все сумели дожить до наших дней. Эльза сумела… Кстати, из этой плеяды лишь сестра Маргарита, известная как Мария Магдалина, сумела получить титул равноапостольной. А вот сейчас мне нужна была информация, та, что должна была пролить свет на события последних лет, в течение которых, я был вдали от дел. И Эльза должна была обладать информацией и информацией достаточно серьезной, это я понял, перешагнув порог ее чикагской квартиры. Потому что сестра Эльза лежала в прихожей на полу, а ее широко раскрытые серые глаза смотрели куда-то в потолок. Ее такое нежное и отзывчивое сердце было насквозь пробито железной стрелой с черным оперением.

* * *

Нужно было принимать решение и, причем, быстро, потому что тот, кто убил Эльзу, наверняка, хотел подставить меня. Не удивительно, если полиция уже спешит сюда. Направляясь назад к лифту, я думал о том, как мой противник мог с такой точностью рассчитать время с учетом моего перевоплощения. В том, что руководили процессом неординарные личности, сомнений не было. Не успев отойти от дома на тридцать шагов, я услышал вой полицейской сирены, и тем ни менее пока мне давали шанс. Спускаясь в метро, я попытался составить план действий. Получалось плохо, так как не хватало исходных данных. Что ж, придется их додумывать самому, а там видно будет. Отгородившись газетой от остального мира, я стал раскладывать по полочкам те немногие факты, которые у меня были.

Эльза… Эмоции в сторону, иначе нельзя. Когда-то мы были близки, но это было давно. Свою недавнюю близость с ней как с Синтией я не рассматривал. Так, эмоции… Сконцентрироваться. Пару секунд покоя. Всего лишь пару секунд. В окнах мелькала тьма, мы мчались в тоннеле. Что я знаю? Практически ничего, попробуем пофантазировать и отсечь лишнее, а для этого важно знать один момент: «Когда Синтия стала Эльзой?» С самого начала нашего с ней знакомства она ею не была, это однозначно. Осколки вытесненного сознания янки ясно говорили об этом. Значит позже. Когда? Скорее всего, после того, как к ней попала Книга. Кто дал ее ей? Очевидно человек, принадлежащий ее кругу общения. Так было бы проще, естественнее, вряд ли она нашла ее где-то, хотя возможна ситуация с банальным подбросом реквизита, но наши так обычно не работали. Хотя… Импровизация? Может быть, но пока вернемся к первому варианту. Они должны были впоследствии выходить на меня, потому обязательно кто-то из Кураторов должен был быть рядом. Итак, Синтия. Прости Эльза, но сейчас я думаю о тебе в этой ипостаси. Накануне ты ничем не отличалась от обычной Синтии. Маскировка? Может быть. Джонс что-то почувствовал утром. На миг вернулось странное ощущение, закололо в кончиках пальцев. Да. Она как-то странно на меня посмотрела. Один раз, а потом еще…Я тогда не придал этому значения, думал о ерунде, но, похоже, утром это была уже Эльза. Что было накануне? Я не видел Синтию дня три, только звонил. Значит, в этом временном промежутке кто-то и передал ей книгу. Необходимо вычислить этого человека. Очень жаль, что мистер Джонс мало интересовался окружением своих возлюбленных.

Поезд остановился, вошли люди, я внутренне напрягся, но на сей раз обошлось, до меня им не было ровным счетом никакого дела. Скоро станция пересадки, придется немного попетлять.