смешалась с мазутом.
* * *
…Когда я срывал третью печать, количество трупов в долине уже превысило все мыслимые и не мыслимые пределы. Но бой становился все жарче. Поначалу немного наметилось наше преимущество, но оно быстро таяло. Печати уже не давали необходимой энергии. Четвертая и пятая порции ушли, похоже, прямо в космос. И где-то за сотню парсеков от нас наверняка вспыхнула сверхновая. «Где ты, Огест!» – с тоской произнес я про себя. И поглядел туда, где должен был находиться Гордон, предчувствуя недоброе в отношении тех неприятных сюрпризов, которые он нам наверняка сегодня приготовил. Впрочем, сегодня ли? Я уже сомневался в том, какой сейчас день. Время остановилось. Оно перестало существовать. Все смешалось, заклинилось, завертелось и летело куда-то, как охваченный пламенем гоночный автомобиль великого Феррари. В пропасть, в пропасть, в пропасть…
* * *
…С шестой печатью я отправил в бой свой последний резерв. Я знал их по именам. Я воевал вместе с ними и умирал вместе с ними. Жоффрей, Леонардо, Святой Жуинвиль, Климентий, Ромуальд… вы всегда были со мной. Их вел брат Норман. А вот и сюрприз от Гордона. Навстречу тамплиерам клинообразно выступил резерв противника. Блистательные, зашитые в броню тевтонцы. Словно для издевки он приберег их на закуску. На плащах у них были те же кресты, что и у нас… Я сплюнул и краем глаза увидел, как прорвавшийся к нам в тыл отряд на красных драконах рубит наших музыкантов. «Эх, короста!» – сказал кто-то прямо с неба, и я оседлал коня, отшвырнул бесполезный теперь таз и опустил на лицо забрало. Потом я сорвал седьмую печать и открыл книгу уже в седле. Что-то неуловимо изменилось. Кто-то смотрел на меня сквозь черный дым. Я чувствовал этот взгляд. Я чувствовал, что знаю глядящего на меня. – Гордон? – произнес я, слегка пришпоривая коня. В ответ лязг железа. Брат Кларк промчался мимо, пронзенный копьем. Утыканный стрелами Филипп уже не реял над полем битвы, а лежал погребенный телами где-то в левой части долины. Дэвид давно пропал из поля моего зрения, и я не знал что с ним. Взгляд проникал внутрь меня. Потом я понял, это был солнечный луч, жаркий как лазер. Он полоснул сквозь не оседающую пыль, и дымные клочья стали дробиться, исчезать, рваться на части. Вдруг стало совсем светло. Словно молотом ударило по ушам. Я сжал их и потряс головой. Это была тишина. Как-то разом все смолкло. Рядом я увидел парнишку, совсем юного еще. Как он очутился здесь? Он смотрел широко открытыми глазами куда-то за спину мне. И чуть вверх. Медленно, словно боясь что-то разрушить внутри себя, я оглянулся. Высокий мужчина в черной безрукавке и потертых джинсах стоял на вершине холма. Он был вполне обычен и немного похож на тех многочисленных хиппи, столь популярных в свое время. Он был абсолютно, беспрекословно чужд всему этому средневековью, царящему в долине. И кажется каждый, сжимающий в руке меч человек, и нечеловек, вдруг понял, что глупо, очень глупо он выглядит в глазах этого хиппи с незамысловатым цветочный венком на левом запястье. И парнишка, стоящий рядом, и великан-норвежец с тяжелым топором, вдруг разжали закостеневшие пальцы, молча глядели туда вверх на холм, на вдруг ставшее ослепительно синим небо. На солнце, струящееся невиданным до селе светом. Парнишка…кажется он…неожиданно хриплым и низким голосом шепнул: «Осанна…» И шепот его подхватили стоящие рядом, и волна, потихоньку нарастая, охватила долину. Сквозь рев этих, изможденных битвой, людей. Я смотрел на Огеста и все еще не верил. А он смотрел на меня и кажется что-то говорил. Я попытался прочесть у него по губам. Лицо его было уж очень отчаянным каким-то. Позже я понял, он спрашивал: – Где она? Ничего не ответив, я развел руками. Похоже, Огест все понял. Опустив голову, он стал спускаться с холма. Навстречу ему поднимались искалеченные бойцы и стоя приветствовали как Спасителя… …Вдруг я понял, что нечего сказать ему. И потому стал пятиться на своем боевом коне и как-то незаметно очутился на территории наших бывших врагов. Никто не тронул меня, и я поехал, куда глаза глядят. Зашвырнув свой меч, я как-то по-новому увидел все происходящее, когда обвел взглядом несчастных мертвецов, отдавших свой долг сегодня. Их количество поражало. Как и выражения их лиц. «Зачем?» – этот вопрос не давал мне покоя. Когда Армагеддон оказался в стороне от нас, я бросил уздечку и сладко потянулся. Как же мне захотелось спать! Рядом звякнуло что-то. Я лениво оглянулся и увидел Гордона. Он улыбался и шапку свою держал в правой руке, а в левой у него была какая-то кривая, неструганная палка. – Привет, полководец! – сказал он, приблизившись. – Ну что ж, теперь он будет всех нас спасать, – он указал рукой туда, где должен был находиться Огест. Я пожал плечами: – Знаешь, последнее время, мне кажется, что были правы великие «Битлз» Гордон хохотнул: – «Битлз?» – Ага, нас всех спасет только большая желтая подводная лодка. Кстати привет… – зевнул я. – Ну и что будет дальше? – Ой, не умничай, – скривился Гордон, – я думаю, дальше будет все тоже самое, только может быть немного добрее… Я кивнул. – Хорошо… А что это у тебя за скипетр? – Это не скипетр, – хитро прищурился Антихрист, – это магический жезл. – Ого, серьезная штука, – похвалил я. – Зачем он тебе, Гордон? Он погрозил пальцем: – Зови меня Куко, ладно? – Ладно, – ответил я. И мы отправились встречать царство Божье туда, где ожидали встретить хорошую выпивку и закуску. Не знаю почему, но он называл меня Тимофеем, и я был совсем не против…
* * *
…Когда я срывал третью печать, количество трупов в долине уже превысило все мыслимые и не мыслимые пределы. Но бой становился все жарче. Поначалу немного наметилось наше преимущество, но оно быстро таяло. Печати уже не давали необходимой энергии. Четвертая и пятая порции ушли, похоже, прямо в космос. И где-то за сотню парсеков от нас наверняка вспыхнула сверхновая. «Где ты, Огест!» – с тоской произнес я про себя. И поглядел туда, где должен был находиться Гордон, предчувствуя недоброе в отношении тех неприятных сюрпризов, которые он нам наверняка сегодня приготовил. Впрочем, сегодня ли? Я уже сомневался в том, какой сейчас день. Время остановилось. Оно перестало существовать. Все смешалось, заклинилось, завертелось и летело куда-то, как охваченный пламенем гоночный автомобиль великого Феррари. В пропасть, в пропасть, в пропасть…
* * *
…С шестой печатью я отправил в бой свой последний резерв. Я знал их по именам. Я воевал вместе с ними и умирал вместе с ними. Жоффрей, Леонардо, Святой Жуинвиль, Климентий, Ромуальд… вы всегда были со мной. Их вел брат Норман. А вот и сюрприз от Гордона. Навстречу тамплиерам клинообразно выступил резерв противника. Блистательные, зашитые в броню тевтонцы. Словно для издевки он приберег их на закуску. На плащах у них были те же кресты, что и у нас… Я сплюнул и краем глаза увидел, как прорвавшийся к нам в тыл отряд на красных драконах рубит наших музыкантов. «Эх, короста!» – сказал кто-то прямо с неба, и я оседлал коня, отшвырнул бесполезный теперь таз и опустил на лицо забрало. Потом я сорвал седьмую печать и открыл книгу уже в седле. Что-то неуловимо изменилось. Кто-то смотрел на меня сквозь черный дым. Я чувствовал этот взгляд. Я чувствовал, что знаю глядящего на меня. – Гордон? – произнес я, слегка пришпоривая коня. В ответ лязг железа. Брат Кларк промчался мимо, пронзенный копьем. Утыканный стрелами Филипп уже не реял над полем битвы, а лежал погребенный телами где-то в левой части долины. Дэвид давно пропал из поля моего зрения, и я не знал что с ним. Взгляд проникал внутрь меня. Потом я понял, это был солнечный луч, жаркий как лазер. Он полоснул сквозь не оседающую пыль, и дымные клочья стали дробиться, исчезать, рваться на части. Вдруг стало совсем светло. Словно молотом ударило по ушам. Я сжал их и потряс головой. Это была тишина. Как-то разом все смолкло. Рядом я увидел парнишку, совсем юного еще. Как он очутился здесь? Он смотрел широко открытыми глазами куда-то за спину мне. И чуть вверх. Медленно, словно боясь что-то разрушить внутри себя, я оглянулся. Высокий мужчина в черной безрукавке и потертых джинсах стоял на вершине холма. Он был вполне обычен и немного похож на тех многочисленных хиппи, столь популярных в свое время. Он был абсолютно, беспрекословно чужд всему этому средневековью, царящему в долине. И кажется каждый, сжимающий в руке меч человек, и нечеловек, вдруг понял, что глупо, очень глупо он выглядит в глазах этого хиппи с незамысловатым цветочный венком на левом запястье. И парнишка, стоящий рядом, и великан-норвежец с тяжелым топором, вдруг разжали закостеневшие пальцы, молча глядели туда вверх на холм, на вдруг ставшее ослепительно синим небо. На солнце, струящееся невиданным до селе светом. Парнишка…кажется он…неожиданно хриплым и низким голосом шепнул: «Осанна…» И шепот его подхватили стоящие рядом, и волна, потихоньку нарастая, охватила долину. Сквозь рев этих, изможденных битвой, людей. Я смотрел на Огеста и все еще не верил. А он смотрел на меня и кажется что-то говорил. Я попытался прочесть у него по губам. Лицо его было уж очень отчаянным каким-то. Позже я понял, он спрашивал: – Где она? Ничего не ответив, я развел руками. Похоже, Огест все понял. Опустив голову, он стал спускаться с холма. Навстречу ему поднимались искалеченные бойцы и стоя приветствовали как Спасителя… …Вдруг я понял, что нечего сказать ему. И потому стал пятиться на своем боевом коне и как-то незаметно очутился на территории наших бывших врагов. Никто не тронул меня, и я поехал, куда глаза глядят. Зашвырнув свой меч, я как-то по-новому увидел все происходящее, когда обвел взглядом несчастных мертвецов, отдавших свой долг сегодня. Их количество поражало. Как и выражения их лиц. «Зачем?» – этот вопрос не давал мне покоя. Когда Армагеддон оказался в стороне от нас, я бросил уздечку и сладко потянулся. Как же мне захотелось спать! Рядом звякнуло что-то. Я лениво оглянулся и увидел Гордона. Он улыбался и шапку свою держал в правой руке, а в левой у него была какая-то кривая, неструганная палка. – Привет, полководец! – сказал он, приблизившись. – Ну что ж, теперь он будет всех нас спасать, – он указал рукой туда, где должен был находиться Огест. Я пожал плечами: – Знаешь, последнее время, мне кажется, что были правы великие «Битлз» Гордон хохотнул: – «Битлз?» – Ага, нас всех спасет только большая желтая подводная лодка. Кстати привет… – зевнул я. – Ну и что будет дальше? – Ой, не умничай, – скривился Гордон, – я думаю, дальше будет все тоже самое, только может быть немного добрее… Я кивнул. – Хорошо… А что это у тебя за скипетр? – Это не скипетр, – хитро прищурился Антихрист, – это магический жезл. – Ого, серьезная штука, – похвалил я. – Зачем он тебе, Гордон? Он погрозил пальцем: – Зови меня Куко, ладно? – Ладно, – ответил я. И мы отправились встречать царство Божье туда, где ожидали встретить хорошую выпивку и закуску. Не знаю почему, но он называл меня Тимофеем, и я был совсем не против…