ничего не слышал?
Вообще‑то, Эдуард Кокорин тогда ошибся, его девочку не сломали. В её голове вовсю хозяйничал кокаин. И ревел и боялся за неё в ту ночь тоже он.
Она сама себя сломала. Спустя всего лишь несколько недель. Потому что слишком полюбила движущиеся картинки в своей голове. А посмотреть их можно было, только приняв очередную дозу.
Картинок было много. И все они были разные. Но больше всего Анжела любила такую. Посреди бескрайнего поля висела ажурная клетка. Она чуть покачивалась на длинной позолоченной цепочке, и казалось, что эту клетку спустили с неба. В клетке сидела маленькая серая птичка. Анжела подходила к клетке и гладила её прутья, тихонько приговаривая:
– Пой, Егорушка, пой!..
Однажды её нашли с навеки остекленевшим взглядом. Анжела лежала на полу посреди вырванных перьев и растерзанных тушек воробьев, которых несколько дней подряд отлавливали её охранники в саду. А её телефон на журнальном столике раз за разом повторял песню Егора Бро «Навечно твой»: Сердце разрывается И душа уносится к небесам, Вместе мы с тобой можем быть лишь там Навсегда…
Двое мужчин сидели на берегу маленькой речушки с удочками в руках. – А я тебе говорю, пацан будет! У нас в роду одни пацаны рождались! – басит один из них. – Нет, девчушка! Такая же красивая, как Ксюшенька. Ты её живот видел? Он круглый был! – Да у них у всех животы круглые! Мальчик там, точно тебе говорю! – Ну и говори, пожалуйста! А я всё равно уже куклу внучке купил, большую такую, в пышном платьице и с большим голубым бантом. – И зачем моему внуку твоя кукла? У меня вон уже месяц лежит набор юного полицейского, там даже ствол как настоящий! – Да тише ты! Разорался, всю рыбу распугаешь!
Двое мужчин сидели на берегу маленькой речушки с удочками в руках. Они были совершенно разные, но их объединяло кое-что общее. Огромная любовь к так нечаянно обретённым детям. И огромная радость от ожидания встречи с внуком, а может быть и внучкой, которая именно сейчас крепко сжимает палец своего папы в одном из московских роддомов.
Конец
Однажды её нашли с навеки остекленевшим взглядом. Анжела лежала на полу посреди вырванных перьев и растерзанных тушек воробьев, которых несколько дней подряд отлавливали её охранники в саду. А её телефон на журнальном столике раз за разом повторял песню Егора Бро «Навечно твой»: Сердце разрывается И душа уносится к небесам, Вместе мы с тобой можем быть лишь там Навсегда…
P.P.S.
почти год спустяДвое мужчин сидели на берегу маленькой речушки с удочками в руках. – А я тебе говорю, пацан будет! У нас в роду одни пацаны рождались! – басит один из них. – Нет, девчушка! Такая же красивая, как Ксюшенька. Ты её живот видел? Он круглый был! – Да у них у всех животы круглые! Мальчик там, точно тебе говорю! – Ну и говори, пожалуйста! А я всё равно уже куклу внучке купил, большую такую, в пышном платьице и с большим голубым бантом. – И зачем моему внуку твоя кукла? У меня вон уже месяц лежит набор юного полицейского, там даже ствол как настоящий! – Да тише ты! Разорался, всю рыбу распугаешь!
Двое мужчин сидели на берегу маленькой речушки с удочками в руках. Они были совершенно разные, но их объединяло кое-что общее. Огромная любовь к так нечаянно обретённым детям. И огромная радость от ожидания встречи с внуком, а может быть и внучкой, которая именно сейчас крепко сжимает палец своего папы в одном из московских роддомов.
Конец
