не вполне ясно, но в любом случае ее настойчивые увещевания оказались бесплодными. Девушка взяла с тетки обещание не вставать с постели в ее отсутствие, пока Сашенька будет на службе в ателье. Кроме того, была позвана соседка-старушка, согласившаяся навещать Аиду в течение дня и сварить ей густого куриного бульону.

Невыспавшаяся и уставшая от беспокойства, Саша поспешила в ателье, почти пробежав от Мойки до самого Екатерининского сада, близ которого располагался "Папильон". Опаздывая на целых десять минут – неслыханно! – она столкнулась с каким-то высоким худощавым человеком в черном, выходившим из дверей уже открывшегося ателье.

– Извините, простите, можно я пройду, – пробубнила девушка на ходу, пролетела через зал ателье до гардеробной. Опоздания в "Папильоне", впрочем, как и в большинстве других мест, не приветствовались, и Сашенька боялась получить строгий выговор от мадам Полины. Не особенно она была в настроении и объяснять любопытным подружкам, почему вдруг задержалась. Но ни первого, ни второго не произошло. Внимание работниц ателье занимала совсем другая тема.

В "Папильоне" случилась кража. И не просто какая-нибудь мелкая кража отреза кружева или пары клубков ниток. Куда там – ночью неизвестный вор (или воры) проник в ателье и подчистую вынес выручку, которая хранилась в ящичке-сейфе мадам Полины в ее кабинете. Помимо внушительной денежной суммы, исчезла принадлежавшая владелице ателье дорогая серебряная брошь в виде кошки с маленькими жемчужинками вместо глаз. Что было удивительно – не осталось никаких следов взлома, а, следовательно, у преступника имелись ключи.

Происшествие выглядело не иначе как дерзким. Мадам Полина, дама не менее решительная и властная, чем Сашенькина тетя Аида, на этот раз была заметно растеряна. Подобного не случалось за все время ее пребывания во главе "Папильона". Впрочем, мадам Полина довольно быстро пришла в себя. Высокий человек в черном, с которым Сашенька столкнулась при входе, оказался не кем иным, как инспектором полиции Кириллом Алексеевым, призванным раскрыть это дело и уже успевшим провести первые расспросы на месте.

Неудивительно, что при таких необыкновенных обстоятельствах обыкновенного трудового дня не вышло. После общения с полицией и предпринятия необходимых в подобных случаях действий ателье все же открыл свои двери для посетителей. Как мадам Полина, инспектор Алексеев и все остальные ни старались, о совершенном ограблении вскоре стало известно. Более того, часть клиентов была привлечена именно созданным "шумом".

***

Отмеряя сантиметры ткани, перебирая булавки и пришивая пуговицы, Сашенька погрузилась в свои мысли. На этот раз в ее жизни возникла логическая задачка посложнее, чем прежде, и девушка ощущала необходимость решить ее, ведь произошедшее так или иначе бросало тень и на нее саму, и на дорогих ей людей. Пока там полиция разберется, сколько времени утечет, а мадам Полина – подруга ее дражайшей тетушки – так расстроена, и сложно сказать, из-за чего в первую очередь – из-за денег, броши или самой дерзости случившегося.

То, как аккуратно были открыты двери, кабинет и сейф, говорило о безусловно нацеленном и старательно спланированном ограблении. Человек, пошедший на это, знал точно, что хочет взять, и у него (или нее) имелись ключи. Но откуда же у посторонних информация о том, где лежат ценности? Ясно как свет, что проговорился – случайно (или, что Сашеньке даже не хотелось думать, намеренно) – кто-то из "своих". Но кто же?

Вскоре, завершив поиски возможных свидетелей из близлежащих лавочек и домов, вернулся инспектор Алексеев с одним из помощников и принялся опрашивать собравшихся работниц ателье, одну за другой. Тогда Сашеньке представилась возможность получше рассмотреть инспектора. Он был еще довольно молод, лет этак тридцати, вид имел серьезный и немного уставший. Темные волосы, внимательные темно-серые глаза, небольшие бородка и усы. Ничего особенно примечательного, но Сашенька осталась под впечатлением, что за внешней обыкновенностью скрывается незаурядный ум.

С Сашей инспектор беседовал минут пятнадцать. Сама себе она признаваться не хотела, но в глубине души почти неосознанно надеялась как-нибудь проявить перед полицией свою способность к логическим умозаключениям. После подробных ответов на стандартные в таких случаях "Когда точно вы прибыли на службу?", "Не видели ли вы или не слышали чего-нибудь подозрительного?", "Как давно работаете в ателье?", "Было ли вам известно местоположение сейфа?" и тому подобное, инспектор Алексеев вежливо поблагодарил Сашеньку и попросил пригласить следующую девушку-мастерицу, Розу (допрос он проводил как раз в кабинете мадам Полины, где уже не было спрятано крупных ценностей).

Сашенька чуть слышно вздохнула, но повиновалась. Ее ум напряженно работал. То, что сама она была непричастна к краже, ясно как день. Никто чужой не мог бы совершить нечто подобное, если только в деле не была замешана одна из сотрудниц. Но кто же? Зачем? Почему?

Лиза? Она мечтала о богатстве и красивой жизни, это правда. Но пойти на преступление? Это совсем не в стиле благородных леди, на которых она так стремилась походить.

Роза, пышечка-веселушка? Она пришла на должность младшей мастерицы в "Папильон" последней, а было это всего несколько месяцев назад. Хотя за такой срок можно спланировать и осуществить и более серьезное преступление, в Розину виновность Сашенька верила с трудом. Уж больно та была жива и непосредственна, да любила поболтать. Скорее всего, Розе просто не удалось бы держать язык за зубами, и преступный план был обречен на провал.

Неужели Варя? Такая тихая, скромная, работящая девушка, да пойдет на кражу? А потом еще и появится на службе как ни в чем не бывало? О Варе Сашенька знала довольно мало и, несмотря на свое доброе к ней отношение, решила не сбрасывать ту со счетов. В конце концов, как говорится, в тихом омуте черти водятся.

Круг подозреваемых, по заключениям девушки, оказался не так уж и велик. Три ее подружки-напарницы; грузчиков и прочий рабочий люд Сашенька считать не стала – очень маловероятно, что кому-то из них было известно о сейфе и ценностях. Так кто же все-таки виноват?

Ну не мадам Полина же, в самом деле!

Тут же после этой мысли в Сашенькину хорошенькую головку закрался червячок сомнения. Однажды она читала о некоем иностранном дельце-торговце, который, проигравшись в карты в пух и прах, боялся сообщить об этом своим деловым партнерам, и с помощью двух верных слуг организировал