пожилого человека: высокий морщинистый лоб, плавно переходящий в обширную лысину, очки, за которыми поблёскивают небольшие серые глаза, пара глубоких вертикальных морщин между бровями.

– Вы меня элементарно разыгрываете?

– Какой мне смысл вас разыгрывать? Хотите не верить, так и не верьте, но мой жизненный опыт учит, что самые удивительные вещи не придумываются, они просто случаются, правда, нечасто.

Арине хотелось верить этому странному человеку, но она знала, как опасно доверять случайным встречным.

– И всё-таки, откуда мне знать, что вы не разыгрываете меня? Сейчас в стране орудует масса аферистов.

– Хорошо! – рассмеялся Быстров. – Я попробую доказать вам свою невиновность, но это потребует времени. Хотя один аргумент я знаю. Давайте зайдём в ближайшее кафе с интернетом.

В кафе Быстров вынул из портфеля маленький ноутбук, набрал в поисковике свою фамилию, и вскоре Арина могла убедиться, что в интернете есть фотография «афериста» и пара его книг. Более того, Быстров извлёк из своего фотоархива цифровую копию снимка студентов его группы, Арина сразу заметила среди них ту Карину и внимательнейшим образом рассмотрела её.

– Да, определённое сходство есть, но не такое уж исключительное. У вашей одногруппницы глаза больше моих, – намеренно равнодушно пробурчала девушка.

– Арина! – улыбнулся Быстров. – Вы, безусловно, не Карина, в этом я уверен на все сто, но также верно и то, что вы ужасно на неё похожи. И глаза ваши ничуть не меньше. Фактически, вы двойник Карины.

– А этот высокий и смеющийся тип, случаем, не вы? – Арина ткнула пальцем на самого высокого юношу на фотографии.

– Да что вы? Это Димка Макаров – один из первых интеллектуалов нашего курса.

– Ой, извините, Николай Михайлович, этот парниша, конечно же, не вы. У него глаза другие и подбородок массивнее вашего. А где же здесь вы? – спросила Арина, не отрывая глаз от снимка.

– Меня там нет, я же сам и фотографировал. Видите, я не пытаюсь манипулировать вашим сознанием. Я просто показываю вам, что иногда с нами случаются странные вещи.

– Да, пожалуй, – растерянно согласилась девушка.

Увидев, что опасения Арины рассеялись, Быстров заказал по бокалу шампанского и мороженое.

Они сидели, с интересом смотрели друг на друга и молчали. Быстров не знал, что чувствовала Арина, но сам он весь ушёл в далёкое время своей молодости. Удивительно, но девушка напротив и улыбалась точно так же, как та давно исчезнувшая Карина. И у неё были такие же зубы, и такие же тяжёлые голубоватые веки, и такие же пальцы, и такие же чётко очерченные губы. О, эти губы! Сколько раз он целовал их. Как ему нравилось водить пальцем по глубокой седловинке верхней губы! Мир вокруг Быстрова будто изменился, но более всего изменился он сам. Шампанское ударило ему в голову, и он почувствовал лёгкую влюблённость в эту Арину. Он начал ей рассказывать какой-то старый-престарый анекдот, и сам удивился, как молодо зазвучал его голос, и как беззаботно он рассмеялся. Куда девалась обычная для него сухость и даже жёсткость?

Быстров проводил Арину до угла с улицей Марата, она, прощаясь, подала ему руку и быстро проговорила: «Николай Михайлович, эта встреча с вами навсегда останется в моей памяти. Боюсь, теперь я не смогу отделаться от странной мысли, что каждый из нас повторяет чью-то жизнь». – «Прощайте, Арина!» – весело рассмеялся Быстров и энергично зашагал назад по нечётной стороне великого проспекта.

Он шёл, и внезапно в голове его прозвучала короткая фраза: «Леви был прав. Реальность нас гипнотизирует». – «С чего бы это?» – спросил себя Быстров и вспомнил, что когда-то в начале семидесятых он прочёл великолепную книгу Владимира Леви об аутотренинге. Там речь шла о тайнах сознания и подсознания, но более всего молодого Быстрова поразила одна мысль, будто мимоходом брошенная автором. Её он запомнил на всю жизнь:

«Нас непрестанно гипнотизирует величайший гипнотизёр – реальность, и его главный агент – человеческое окружение. Всё происходящее внушает нам себя…».

«Ужасная мысль, – буркнул под нос Быстров, – фактически Леви намекает, что все мы живём в мире гипнотических грёз. А как же быть с нашей бесконечной борьбой за всё хорошее против всего плохого? Неужели и она соткана из наших грёз?»

Встреча с девушкой, чрезвычайно похожей на Карину, настроила Быстрова на философский лад: «Вот оно путешествие во времени! Удивительно, какой глубокий след оставили в моей памяти часы, проведённые с Кариной в начале шестидесятых. Увидев сегодня девушку, похожую на неё, я невольно активировал тот след и перенёсся в своё далёкое прошлое. А мог бы я перенестись в будущее? – спросил себя Быстров и усмехнулся: – В будущее нельзя. В будущем я не жил, и в моей памяти нет следов от ещё не случившихся переживаний, стало быть, нечему там и активироваться».

3

Естественно, в тот вечер Быстров долго не мог уснуть, Карина Титаровская не отпускала его. Вспомнил, как впервые увидел её в сентябре 59-го. Это случилось на лекции по зоологии беспозвоночных. Карина, слегка опоздав, вбежала в аудиторию перед самым приходом лектора. Все места на нижних рядах были заняты, она пробежала вверх и бухнулась на первое свободное сидение у прохода. На соседнем месте сидел он. Вошёл пожилой профессор, поздравил студентов с новой жизнью и приступил к увлекательному рассказу об амёбах.

Быстрова сразу заинтересовала девушка, сидящая рядом, и не только своей великолепной внешностью, но и той, воспетой нашим народом ленинградской утончённостью. Она слушала лекцию с лёгкой улыбкой на бледных некрашеных губах. Это не была улыбка восторга, или презрения, или иронии, скорее, это была улыбка интереса к лектору – красивому, породистому барину, влюблённому в мир ничтожных, невидимых глазом существ. Девушка раскрыла тетрадь, но только слушала, будто в словах профессора не было ничего достойного фиксации на бумагу.

Прозвенел звонок на перерыв, они вместе вышли из аудитории, встали возле урны и закурили, она – дорогую американскую сигарету Честерфильд с длинным фильтром, он – дешёвую отечественную Аврору без фильтра.

– Может, познакомимся? – зазвучал её ангельский голос.

– Меня зовут Николаем, я собираюсь стать биохимиком, – с готовностью ответил Быстров.

– А меня родители почему-то назвали Кариной, и я тоже не прочь заняться биохимией.

После лекции они зашли в буфет, выпили дешёвенького суррогатного кофе и обменялись сведениями друг о друге. Он сказал, что приехал из Луги – маленького городка под Ленинградом – и живёт в общежитии в районе Гавани. Она же, как Быстров и предполагал, была коренной ленинградкой и жила с родителями в