рассказ о контакте с внеземной цивилизацией, который, к тому же, случился во сне.

Выбравшись за пределы анаболической капсулы, я первым делом принялся за еду, одновременно просматривая информацию на бортовых дисплеях. Пока я находился в состоянии сна, энергетическая система пополнилась до отметки в семьдесят пять процентов, но посмотрев на другой дисплей, отображающий текущие координаты в звездном пространстве, моя радость мгновенно прошла.

— Сокет, здесь, наверное, какая-то ошибка? — глядя на дисплей, поинтересовался я.

— Уточните вопрос, я вас не понимаю, — быстро откликнулся искусственный интеллект.

Ну конечно! Без камер Сокет не может проследить за моим взглядом, я про это уже и забыл.

— Ты определил мое текущее положение, — начал я, боясь услышать ответ.

— Спасательный маечек определил свое положение в пространстве, информация на дисплее взята от него.

— Но здесь, наверное, какая-то ошибка, — не удержавшись от вопроса, изумился я.

— Ошибки нет, Артем Александрович, мною проверено, координаты верны.

— Но это же…, — мне не хватило воздуха, или силы мужества, чтобы закончить предложение до конца.

— Ближайшая к нам звезда под номером С-13, входит в созвездие Кассиопея, — в голосе из динамика эмоций не было, а во мне они бурлили и переполняли через край.

— Созвездие Кассиопея, — повторил я осипшим от страха, чужим голосом, — о Проведение, куда же меня занесло?!

— Пока вы находились в анаболической капсуле, была произведена диагностика основных модулей и систем корабля, — продолжал докладывать бортовой компьютер, — двигатель исправен, в навигационной системе сбоев не обнаружено.

— Мы можем совершить межпространственный прыжок обратно в свою солнечную систему? — уже зная ответ, спросил я.

— Сожалею, но это не представляется возможным, — похоже голос из динамика и правда сожалел.

— Рассчитай время полета при максимальной скорости, — старческим голосом прохрипел я.

— Время обратного перелета займет три тысячи сто шестьдесят лет, если двигаться со скоростью триста тысяч километров в час, большей нагрузки ваш организм может не выдержать, учитывая длительное пребывание в пути.

— Мой организм не выдержит нагрузки в три тысячи сто шестьдесят лет, — я не смог сдержать нервного смеха.

— Сожалею, — снова откликнулся искусственный интеллект, — но расстояние между С-13 и Землей превышает максимальное значение, заложенное в формулу с коэффициентом Перельмана, иного способа вернуться нет.

Я стоял и смотрел на пульт управления, не в силах пошевелить даже рукой. Все усилия оказались потраченными в пустую, их перечеркивал обратный путь.

— Но ведь как-то я здесь оказался! — после продолжительного молчания произнес я.

— Согласно записей из архива полета, — тут же ответил Сокет, — во время совершения межпространственного прыжка между Землей и Марсом, произошла солнечная буря с выделением нестабильного электромагнитного луча. Это случайный показатель, который не поддается расчету, — завершил ответ искусственный интеллект.

— В любом случае, такой энергии нам взять неоткуда, — принимая неизбежное, согласился я.

— Выработка такой энергии системами корабля недостижима, — подтвердил Сокет.

Мне оставалось только погибать. Дальнейшие действия прошли, как в тумане. Я долго возился с обшивкой корабля, устанавливая на место снятые блоки, после чего бесцельно слонялся по комнате управления. Оказавшись возле главного дисплея, мои руки машинально ввели координаты пригодной для человека солнечной системы. Цифры, полученные во время сна, сами всплыли в моем сознании.

Изображение сменилось, и на экране замигала заданная точка — темное пятно на звездной карте, область, пока не исследованная человеком. Уменьшив масштаб выводимого изображения, я проследил расстояние от точки до планеты Земля — вполне досягаемое для «коэффициента Перельмана».

— Какой абсурд, — прошептал я, обхватив голову руками, — обладать такой значимой для человечества информацией, и быть не способным донести ее сквозь время.

— Вы в порядке, Артем Александрович? У вас сильно замедлился пульс!

— Я в порядке, Сокет! Я в полном порядке! — прозвучала в ответ бессовестная ложь.

Забравшись в капсулу, я долго ворочался без сна, все размышляя о своем положении. Три тысячи, сто шестьдесят лет в полете — еще ни один астронавт не забирался так далеко. Но через время я уже был на далекой планете, плавно и незаметно проваливаясь в сон, — три тысячи…, — но дальше я не запомнил, сознание плавно поглощал океан.

— Ты все еще здесь.

Не заметив, в какой момент чужой разум коснулся моего сознания, я просто ответил на вопрос, — я здесь навсегда.

— Навсегда, — произнес чужой голос, как будто взвешивая эти слова.

В нашем общении наступило молчание, в течение которого я чувствовал, как кто-то медленно и методично сканирует мозг, извлекая из него последние воспоминания — информацию, полученную от искусственного интеллекта корабля.

— Могу помочь, — послышался голос через некоторое время, — но не туда, куда ты ожидаешь попасть.

Я молчал, ожидая продолжения, и голос снова заговорил.

— Мало информации о вашей солнечной системе, велика вероятность столкновения со звездой.

— Тогда чем ты можешь помочь?

— Могу переместить на орбиту планеты, которую показал тебе.

Пребывая в отстраненном состоянии сна, или как иначе можно выразить наш контакт, мой мозг работал с удвоенной силой, анализируя ситуацию, и одновременно взвешивая все возможные варианты последствий. Риск был велик — доверить свою судьбу в руки пришельцу из иной галактики, или что у него вместо рук? Я хорошо запомнил из нашей первой встречи, как увидел чужими органами чувств необъятные просторы новой галактики. Материи нет, есть лишь сознание, — возможно такой порядок вещей вполне приемлем для иного измерения, но в моей реальности дело обстоит гораздо сложней.

Я не столько сомневался в том, что внеземной разум способен переместить мой корабль в пространстве и времени, но тревожился вполне обоснованными сомнениями — как именно это произойдет. Исходя из различных форм существования, которые даже сопоставить нельзя, мой звездолет мог оказаться на новой орбите в виде атомов, или молекул, а вместе с ним в подобном состоянии там мог появиться и я. Не представляю, что в таком случае произойдет с моим разумом, но и материю я вовсе не стремился терять.

С другой стороны, если отбросить все страхи и сомнения, я задумался — чего мне терять. Три тысячи сто шестьдесят лет до родной планеты, если каким-то чудом