Виктор Ибрагимович замолчал. Появившаяся морщина на его лбу выдавала начавшуюся активную умственную деятельность.
– Хорошо ещё, Витя, что среди прочих не оказались какие-нибудь воны или драхмы, – иронизировал Дмитрий Дмитриевич, – а то вообще б не проснулись.
Артур Соломонович подошел к камину и заглянул в коробки с деньгами. В одной из них действительно находились купюры из давних времён, а поверх прочих лежали старые советские рубли и червонцы.… Оказалось что Лёня, закидав в камин все деньги из первой коробки – где в основном лежали доллары, евро и немного юаней – раскрыл вторую, с раритетными банкнотами. Он бросил в огонь немного старых долларов, рейсхмарок, рублей, и, собственно, присел отдохнуть, в ожидании пока очередная порция «дров» прогорит.
Виктор Ибрагимович тоже заглянул в коробки и сообразил что к чему. По его лицу молнией пробежала судорога, он щелкнул пальцами и налил себе полный бокал коньяку. Выпив коньяк залпом, он окинул всех строгим взглядом и обратился к помощнику:
– Звони пацанам, чтоб сейчас же нашли мне этого петуха обгашенного , который нам дрянь подсунул и сюда его! Да мне похер, что на Мальдивах! Любые бабки бери, но чтоб к утру здесь был! Живой, Лёня, слышишь? Он пока живой нужен.
– Я его сам завалю, падлу! – злобно пообещал Сергей Петрович.
– Да успокойся ты, Серёга. Не в натуре ж тебя там расстреляли. Да и не тебя вообще, ты ж вот сидишь. Нет, мне эта паскуда живой нужен.
– Садист, – покачал головой Дмитрий Дмитриевич. – А впрочем, я тоже поучаствую.
– Не, пытать мы его не будем. Хотя вообще надо бы. Нет, я хочу, чтоб он мне ещё много такой темы сварганил. Есть у меня кому подсунуть. Соображаете, о чём я?!
– А, в этом смысле! Тогда да, – живо согласился Дмитрий Дмитриевич.
– Лёня, кстати, я тебя просил все бабки, которые в огонь пошли, посчитать. Сколько сожгли?
– Если без антикварных… (Лёня посмотрел в свой смартфон) получилось один миллион сто двадцать две тысячи семьсот долларов. Я сразу в баксы всё перевёл, по курсу.
– Ага, молоток, Лёнька, – хищно осклабившись, сказал Виктор Ибрагимович. – За старое барахло я еще где-то сто штук зелени отвалил… Ну, теперь эта скотина мне всю эту сумму отрабатывать будет до посинения.
Все засмеялись, каждый представляя в голове свой способ этой «отработки». Одному Артуру Соломоновичу почему-то было совсем не смешно. В его душе зияла чёрная бездна, жутким колодцем затягивающая внутрь себя. Он чувствовал нарастающий внутренний протест, восходящий от невесть откуда взявшейся тревожности.
Чернота в душе Артура Соломоновича вдруг грубо схватила самое его Я и окунула в себя, разлетевшись тут же на бесконечность зеркальных отражений. Артур Соломонович с удивлением и даже с ужасом узнал во всех этих отражениях себя, пребывающего одновременно в абсолютно одинаковых и совершенно разных моментах непрерывности пространства-времени. Он на мгновение понял главное, и даже не просто понял, но почувствовал, постиг. И сразу же забыл. Его память была не в силах удержать столь непостижимый объем информации.
Чернота начала быстро таять, как тает пенопласт под огнем газовой горелки, и очень скоро место этой бездны занял всепобеждающий яркий свет. Свет, что дарит смертным милостивый Ра.
Уловив импульс твёрдой решимости, Артур Соломонович поклялся себе во что б это ни стало разыскать пресловутого эзотерика-наркоторговца, до того, как это сделают люди Виктора Ибрагимовича. Разыскать для того, чтобы спасти от неминуемой кары, дав возможность спрятаться там, где не достанут даже очень длинные руки.
Почему-то Артуру Ибрагимовичу казался справедливым и заслуженным весь пережитый психоделический опыт, который что-то перевернул и сломал внутри него, заставив глубоко (как никогда глубоко) задуматься о своём месте в переплетении жизней и судеб.
