сказать не можешь. Подумай над этим. Аналогия не прямая, но в медитации принесёт пользу. Задай её себе как параллельную тему. А теперь – всё. Иди. Отчёт по медитации дашь послезавтра. Когда отоспишься. Свободен.

Алексей, затравленно оглядываясь, вышел. «Справится», – сказал сам себе шифу Ван без особой уверенности.

Для Алексея это было второе обновление, причём на первом он вполне успешно отсиделся за спиной ушедшего к тому времени на повышение коллеги. Когда-то ему нужно было принять на себя ответственность. Почему бы не сделать это сегодня?

Отпустив Алексея, Шифу Ван собрался было заказать доставку – он любил, по старинному китайскому обычаю, брать после завтрака бранч, и не вполне понимал людей, отказывающих себе в этом небольшом, но важном для настроя на день удовольствии – но тут позвонил генеральный. Шифу Ван стал докладывать статус, однако Николай Валерьевич выслушивать рапорт отказался, а сразу, с порога, спросил следующее:

– Слушай, что там с пакетированием при кратковременных перебоях? Ты гонял у себя такую ситуацию?

– Уже лет тридцать как нет, – сказал шифу Ван, чувствуя слабость в ногах.

– Считаешь, невозможно?

– Ну, я бы так категорично не стал высказываться, – осторожно сказал шифу Ван. – Ты же знаешь, как оно бывает. То – нет-нет, а то – раз.

– И в глаз, – сказал генеральный. – Знаешь, погонял бы ты. На всякий случай. Сколько у нас?

– Четырнадцать часов с копейками, – сказал шифу Ван. – Но, если что, мы же всегда можем…

– Нет, давай без переносов в этот раз, – прервал его Николай Валерьевич. – В нормоплан надо попасть. Мы тут уже обложились со всех сторон обещаниями, презентациями и гарантиями, будь они. В Думе ждут. Военные ждут. Спецслужбисты. Орава целая. Дёргают меня весь день. Так что, пожалуйста, без нештатки. Но всё же проверь. Хорошо?

– Хорошо, – ровным голосом ответил шифу Ван, понимая, что весь его самоконтроль при разговоре с генеральным бесполезен. Знает он, достоверно и точно, что на душе сейчас у шифу Вана. Может, даже и на показатели его не смотрит. И так всё понятно.

За окном рукохваты уже разобрали контейнер, укатили на зарядку, и теперь во дворе царило нетипичное затишье. Случается, что суета заражает тревожностью, но иногда отсутствие движения куда как тревожнее.

Разговор обеспокоил шифу Вана. Чуйка генерального была широко известна, и если он перед накатом задаёт такие вопросы, то нужно всё перепроверить ещё на два раза. Что ж. Вот и будет чем озадачить Алексея.

Шифу Ван бросил тикет блоку тестирования, а сам на сите спустился в склеп к Триумфычу. На минус тринадцатый.

Сборочный корпус – с минус второго по минус двенадцатый, идеально чистый, просторный, с ровными рядами станков и конвейерных транспортёров, с попискивающими предупредительно дронами, гравикуполами, в которых финально монтировались оболочки локаторов для граничного заслона – всё это благоустроенное, ровно освещённое, хоть сейчас снимай краткомысль, пространство, было шифу Вану не интересно. Здесь, за редким исключением, происходило всё умно, штатно, рутинно и предсказуемо.

У Триумфыча же, вечного ниокровского лаборанта, был свой собственный уголок. Склеп. И только здесь, в склепе, мог шифу Ван задать глупый, неординарный, оригинальный и парадоксальный вопрос, не боясь потери лица. Потому что с Триумфычем прошли они за последние четыре десятка лет столько авралов, что любая глупость воспринималась ими обоими как повод задуматься, соорудить на скорую руку прототип, и погонять ситуацию под нагрузками.

Шифу Ван толкнул кособокую дверь, осыпавшую его подозрительно блеснувшим порошком, и вошёл. Сразу же окутал его запах тёплой промасленной трухи, донёсся низкий гул молекулярной сварки, освещение предупредительно мигнуло, погасло, но потом включилось снова. Шифу Ван перешагнул разложенные тут же, у порога, болванки под расточку, прошёл вдоль ряда пристыкованных торцами верстаков, заваленных огромными разводными ключами, портативными квантовыми преобразователями, линейками, уровнями, мотками проводов, рулетками, лазерными резаками, маслёнками, коробками нейроимплантов, разноразмерными пневмостеплерами; тут же вповалку складированы были неровно порезанные куски стальных пластин, лотки с чипами, лотки с гайками и винтами, лотки с алмазами для теплоотведения, распотрошённые блоки античных, ещё на бозоновом стандарте визоров с жалобно торчащими из них коннекторами; и всё это было покрыто слоем сложносоставной пыли – смесью наностружки, масла, охлаждающей жидкости – какая случается в обжитых и постоянно используемых мастерских.

– Эй! – крикнул шифу Ван в дёргающийся вспышками сумрак за зелёными шкафами. – Триумфыч!

Он осмотрелся, нашёл разодранное промасленное кресло, и после некоторых раздумий сел на его краешек. Звук сварки оборвался.

– А, – сказал Триумфыч, выходя из-за шкафов и поднимая на лоб круглые гермоочки. – Ну?

Он, не глядя на шифу Вана, подошёл к стеллажу с фигурными обрезками пластостали, пошарился в недрах, вытащил заляпанную бутыль, сделал большой глоток из горла, поддёрнул рукава комбинезона, а потом щедро плеснул себе на руки. Резко запахло спиртом. Триумфыч протёр руки грязной тряпкой, и протянул ладонь.

– Есть минутка? – спросил шифу Ван.

– Что в этот раз? – спросил Триумфыч. – Блок контроля конфиденциальности? Как я и говорил? Или самовозбуждающаяся фрактализация при передаче?

– Почти, – сказал шифу Ван. – Хочу проверить, как пойдёт пакетирование стигмаданных в облако при перебоях в подаче энергии. Не потеряем ли чего. И как синхронизация.

– А, – сказал Триумфыч. – Про инцидент вспомнил?

И накатило тут на шифу Вана, накатило окончательно, накрыло с головой, и понятно стало ему, что не избежит он сегодня этих воспоминаний, не спрячется от них.

– Да, – сказал он севшим голосом. – Инцидент. Вспомнил.

***

В Москве – ранняя весна. Солнце, впервые за полгода, греет, наконец, а не просто освещает. Как всегда, в такие дни, когда случается излом погоды – от выматывающего ненастья и хлябкой грязи марта к пыльному, сухому апрелю – в воздух поднимается запах свежей земли, травы, первых листьев, да и не листьев даже, а лишь только липких упругих почек, и ощущение чего-то нового, возрождающегося, вяло потирающего глаза после утомительного сна завораживает, морочит надеждой на волшебство.

Слева, у Детского мира (кукольные домики с автономным водопроводом и освещением, робокотики на нейросети, сэлфидроны, вакуумные бластеры с подсветкой, а также новинка: карманные фонарики с «намагниченными» лучами), три человека в фиолетовых жилетах гражданских работников выкапывают дерево из