- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (129) »
филиала, сохранив часть завода и в Ленинграде. В результате производство радиоаппаратуры заводом — в целом — выросло в семь — девять раз. Вот пример технических возможностей! Аппаратура идет стандартная, прочная. У немцев принципиально нового в трофейном имуществе не обнаружено.
Из рассказа радиоинженера:
«Москва полуосвещена; на колхозных рынках картофель стоит 50 рублей, масло — 800 рублей килограмм (у нас свекла — 350 рублей килограмм, картофель, видимо, до 500 рублей)…
Вдоль Сибирского пути много новостроек. Есть стройки, рассчитанные на 1944 год. Непрерывно идут эшелоны с танками, самолетами, орудиями…
В городах электроэнергию дают главным образом на заводы и фабрики. Население живет пока без электрического освещения.
В Минусинском районе — народ сыт… У моей хозяйки (с двумя детьми) запас в триста пудов картошки, восемь бочек капусты. Она получает по два кило хлеба за трудодень… Работают женщины и дети до шестнадцати лет. Большинство мужчин — мобилизованы…
Пространства неимоверные, а людей мало… Проедешь на лошадях километров пятьдесят и, может быть, встретишь одного человека…»
«В последний час». Штурмом взяты Великие Луки; на Юге — Элиста, Троицкое и др. пункты по реке Яшкуль. Наши выходят на кавказские коммуникации и тылы противника…
2 января 1943 года. Тихо, мягкая погода… В небе — голубые просветы… К часу дня пошел в больницу имени Эрисмана. Помимо всех консилиумов и пр. — надо проверить зубы. Осмотрели меня два отличных челюстника-хирурга… Удалили зуб мудрости (возможно, в нем крылась причина моих головных болей). Благодарю докторов, беседуем об их практике во время войны. 12 процентов раненых — ранены в лицо, в челюсти и пр. Одному бойцу оторвало нижнюю челюсть и часть языка. Хирург решил спасти ему речь, вытянул язык и подшил его, а челюсть отчасти восстановил путем наращивания кусков кожи и жира… Боец поправился. Сейчас работает в колхозе…
Из письма жены Всеволода Азарова[1]: «…Я страшно волновалась при мысли о свидании Всеволода с ребенком (ребенок родился, когда отец ушел на войну). Часто я рисовала себе эту встречу, готовилась к ней, но, конечно, все вышло по-иному. Мариша (ей полтора года) ужасно оробела. На мой вопрос — кто приехал, она ответила «папа Сева», но каким голосом она это произнесла! Легкий вздох, а не слова! Отец и дочь молчали… Я не смотрела на них, но чувствовала, что Мариша волнуется не меньше отца. Она не подходила к нему в течение нескольких минут, но и не уходила… Когда он наконец решился взять ее на руки, она тихо, безропотно и совершенно растерянно терпела прикосновение незнакомых рук, поцелуи… Позже мы ей показали подарки Севы: куклу и мишку, но она не обратила на них внимания. Спать она пошла также безропотно — без обычных привычных шалостей. Лежала тихонько-тихонько и заснула, так и не проронив ни звука… Да, дорогая, свершилось то, о чем я мечтала долгие месяцы… Я понимаю, что это огромное счастье, что тысячи женщин многое отдали бы, чтобы пережить то, что дано мне… Но я уже считаю оставшиеся до его отъезда десять — двенадцать дней…»
Слушал радио… Видимо, операции на Центральном фронте, в частности взятие Великих Лук, преследуют крупные цели. Это выдвижение в сторону Двинска… Хотелось бы полного отсечения немецких войск, перехвата Двинско-Псковской железной дороги и выхода на прибалтийские коммуникации. На экранах кинотеатров Москвы возобновили мой и Э. Шуб[2]фильм «Испания» (выпуск 1939 года)…
4 января 1943 года. Снежно, тихо… Сводки дают впечатление нарастания ударов, чередующихся на разных фронтах… А в резерве еще Карельский, Ленинградский, Волховский, Северо-Западный и Калининский фронты, южная часть Центрального, Брянский, часть Воронежского. Нет сомнения, что и эти силы будут использованы до весны, до распутицы. Сейчас идет планомерная гигантская южная операция и вызревает новая: видимо, окружение на Северо-Западе с целью отсечения немецких армий от восточно-прусской границы.
Подготовил доклад к собранию писателей — о ходе войны. Это некоторые мои военно-исторические размышления за последний период: о немецких и советских военных школах, доктринах; о Восточном плане немцев; о Гофмане и др.; о Гитлере и его военной «практике»…
«Альманах» в Ленинградском ССП[3]. В доме неуютно, темно. Неведомые тетки у дверей; отдельная комната Гослитиздата, пустая бильярдная, холодная лестница. Наверху зал с елкой… Собираются туго; некоторые «обедают»… Беседовал с Кетлинской — о Зонине. Он болен, волнуется за судьбу новой книги… «Альманах» был довольно удачный. Точные и сухие записи Груздева о действиях Кронштадтского истребительного полка… Хорошие стихи у О. Берггольц и В. Лифшица. Это вызревшее, откованное… Это берет за душу… В. Инбер прочла несколько юмористических и шуточных стихов, милых, забавных, и внесла некоторое разнообразие. Я поделился своими мыслями о войне: о противнике, об опыте и уроках 1914–1918 годов и т. п.
В городе — темень… Мягкая погода, выпал снег. В булочных (в очередях) некоторые с завистью поглядывают на тех, кто уже получил хлеб… Видимо, это продолжение психоза, боязни голода, стремление скорее и больше поесть… Хотя в столовых, как говорят, изредка на столах уже остаются тарелки с недоеденным супом.
«В последний час». Взят Чернышковский (город и станция). Большие трофеи: 2 миллиона снарядов, 500 тысяч авиабомб. Наступательные бои на ряде других фронтов. В излучине Дона немцы попадают в кольца, блокируются.
5 января 1943 года. Работаю… Временами — артиллерийские выстрелы… В утренней сводке. Показания пленного унтер-офицера 6-й танковой дивизии: «Гитлер снимает части из Франции и перебрасывает их на Восток…» Долго ли будет ждать Англия? Если Черчилль говорил о тридцати трех немецких дивизиях на Западе, то сейчас их, видимо, меньше.
Окруженные под Сталинградом двадцать две немецкие дивизии истощаются. Питание — 100 граммов хлеба; едят коней (кавалерии и обозов). Некоторые гибнут от дистрофии и холода. Живут слухами: «Нам на выручку идет генерал Манштейн. Идут танки…» Окруженные части наспех строят ряд полевых укреплений, минных полей, проволочных заграждений и т. п. Напрасно! Положение их непрерывно ухудшается.
«Daily Telegraph and Morning Post»[4] от 2 января: «К восхищению, которое мы выражали (России) в 1942 году, прибавится соревнование с русскими в 1943 году».
«В последний час». Штурмом взяты Великие Луки; на Юге — Элиста, Троицкое и др. пункты по реке Яшкуль. Наши выходят на кавказские коммуникации и тылы противника…
2 января 1943 года. Тихо, мягкая погода… В небе — голубые просветы… К часу дня пошел в больницу имени Эрисмана. Помимо всех консилиумов и пр. — надо проверить зубы. Осмотрели меня два отличных челюстника-хирурга… Удалили зуб мудрости (возможно, в нем крылась причина моих головных болей). Благодарю докторов, беседуем об их практике во время войны. 12 процентов раненых — ранены в лицо, в челюсти и пр. Одному бойцу оторвало нижнюю челюсть и часть языка. Хирург решил спасти ему речь, вытянул язык и подшил его, а челюсть отчасти восстановил путем наращивания кусков кожи и жира… Боец поправился. Сейчас работает в колхозе…
Из письма жены Всеволода Азарова[1]: «…Я страшно волновалась при мысли о свидании Всеволода с ребенком (ребенок родился, когда отец ушел на войну). Часто я рисовала себе эту встречу, готовилась к ней, но, конечно, все вышло по-иному. Мариша (ей полтора года) ужасно оробела. На мой вопрос — кто приехал, она ответила «папа Сева», но каким голосом она это произнесла! Легкий вздох, а не слова! Отец и дочь молчали… Я не смотрела на них, но чувствовала, что Мариша волнуется не меньше отца. Она не подходила к нему в течение нескольких минут, но и не уходила… Когда он наконец решился взять ее на руки, она тихо, безропотно и совершенно растерянно терпела прикосновение незнакомых рук, поцелуи… Позже мы ей показали подарки Севы: куклу и мишку, но она не обратила на них внимания. Спать она пошла также безропотно — без обычных привычных шалостей. Лежала тихонько-тихонько и заснула, так и не проронив ни звука… Да, дорогая, свершилось то, о чем я мечтала долгие месяцы… Я понимаю, что это огромное счастье, что тысячи женщин многое отдали бы, чтобы пережить то, что дано мне… Но я уже считаю оставшиеся до его отъезда десять — двенадцать дней…»
Слушал радио… Видимо, операции на Центральном фронте, в частности взятие Великих Лук, преследуют крупные цели. Это выдвижение в сторону Двинска… Хотелось бы полного отсечения немецких войск, перехвата Двинско-Псковской железной дороги и выхода на прибалтийские коммуникации. На экранах кинотеатров Москвы возобновили мой и Э. Шуб[2]фильм «Испания» (выпуск 1939 года)…
4 января 1943 года. Снежно, тихо… Сводки дают впечатление нарастания ударов, чередующихся на разных фронтах… А в резерве еще Карельский, Ленинградский, Волховский, Северо-Западный и Калининский фронты, южная часть Центрального, Брянский, часть Воронежского. Нет сомнения, что и эти силы будут использованы до весны, до распутицы. Сейчас идет планомерная гигантская южная операция и вызревает новая: видимо, окружение на Северо-Западе с целью отсечения немецких армий от восточно-прусской границы.
Подготовил доклад к собранию писателей — о ходе войны. Это некоторые мои военно-исторические размышления за последний период: о немецких и советских военных школах, доктринах; о Восточном плане немцев; о Гофмане и др.; о Гитлере и его военной «практике»…
«Альманах» в Ленинградском ССП[3]. В доме неуютно, темно. Неведомые тетки у дверей; отдельная комната Гослитиздата, пустая бильярдная, холодная лестница. Наверху зал с елкой… Собираются туго; некоторые «обедают»… Беседовал с Кетлинской — о Зонине. Он болен, волнуется за судьбу новой книги… «Альманах» был довольно удачный. Точные и сухие записи Груздева о действиях Кронштадтского истребительного полка… Хорошие стихи у О. Берггольц и В. Лифшица. Это вызревшее, откованное… Это берет за душу… В. Инбер прочла несколько юмористических и шуточных стихов, милых, забавных, и внесла некоторое разнообразие. Я поделился своими мыслями о войне: о противнике, об опыте и уроках 1914–1918 годов и т. п.
В городе — темень… Мягкая погода, выпал снег. В булочных (в очередях) некоторые с завистью поглядывают на тех, кто уже получил хлеб… Видимо, это продолжение психоза, боязни голода, стремление скорее и больше поесть… Хотя в столовых, как говорят, изредка на столах уже остаются тарелки с недоеденным супом.
«В последний час». Взят Чернышковский (город и станция). Большие трофеи: 2 миллиона снарядов, 500 тысяч авиабомб. Наступательные бои на ряде других фронтов. В излучине Дона немцы попадают в кольца, блокируются.
5 января 1943 года. Работаю… Временами — артиллерийские выстрелы… В утренней сводке. Показания пленного унтер-офицера 6-й танковой дивизии: «Гитлер снимает части из Франции и перебрасывает их на Восток…» Долго ли будет ждать Англия? Если Черчилль говорил о тридцати трех немецких дивизиях на Западе, то сейчас их, видимо, меньше.
Окруженные под Сталинградом двадцать две немецкие дивизии истощаются. Питание — 100 граммов хлеба; едят коней (кавалерии и обозов). Некоторые гибнут от дистрофии и холода. Живут слухами: «Нам на выручку идет генерал Манштейн. Идут танки…» Окруженные части наспех строят ряд полевых укреплений, минных полей, проволочных заграждений и т. п. Напрасно! Положение их непрерывно ухудшается.
«Daily Telegraph and Morning Post»[4] от 2 января: «К восхищению, которое мы выражали (России) в 1942 году, прибавится соревнование с русскими в 1943 году».
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (129) »