И. Старцев К новой философии

Введение к новой философии

Как это ни странно, но эта книга не написана, чтобы убедить. Ещё со времен Джамбаттиста Вико (1668–1744) известно, что риторика наиболее успешна лишь когда слушатель (либо же читатель) убеждает сам себя. Естественным образом и посредством того, как устроен его или её разум или в каком состоянии он или она находится, каждый выносит своё понимание, интерпретацию, а иногда даже и свои слова, вместо того, что было написано другим. Я могу только предоставить свои аргументы и доводы, убедительность которых выясняется каждым в отдельности и самостоятельно. Моё дело – предоставление выбора, но сам выбор всегда за Вами. Поэтому я не хочу занимать место и время пустой, хоть и местами грубой болтовнёй. Содержание этих страниц есть моё собственное видение, которое, известно, никогда не будет достоянием большинства. Исходя из этого, пишу я в первую очередь для себя, отводя Вам, досточтимый слушатель, роль наблюдателя, в некотором смысле необозримого и тайного, вольного иметь своё собственное понимание моих слов.^[1]

Чтобы не терять дальнейшего времени зря, начну с постановки проблемы: мы живём во время кризисов философии и социально-экономического строя. Почему философии? Потому что она не может угнаться за наукой. Чем отличается философия от науки? Философия по праву считается самой абстрактной из дисциплин, породивших науку. Она исследует способы мышления, произведения духовности, моральные поступки и мудрость в целом. Последняя же исследует реальность посредством количественных методов, которые сами в себе бессодержательны, хоть и могут быть теоретизированы качественно (например, в теории чисел).

В Эпоху Просвещения произошли первые в мире революции науки и философии, изменившие наше представление о том, что такое вселенная и как возможно её познать. В XX веке произошла очередная и всеми признанная революция в науке. На основе неевклидовой геометрии Эйнштейн перевернул представление о природе света и пространства (времени), подтверждённые эмпирически. В философии продолжаются споры о том, как объяснить эти открытия. В этой книге я хочу исследовать путь альтернативный тому, который начался перекличкой ньютоновской механики с кантовской философией и который сегодня оказался в тупике, когда наука и философия не находят общего языка. Среди множества развивающихся современных философий, нужно остановиться на нескольких и попытаться вычленить из них те элементы, которые поспособствуют для разрешения наших сегодняшних конфликтов.

Так как современная философия начинается с Иммануила Канта и имеет дело именно с его установками теории познания и априорного аппарата, то часть изложенного обязательно коснётся его философии. Нам может показаться странным случаем, когда эмпирически точная наука находит несостоятельность не только в предшествующей научной теории, но и в предшествующей абстрактной философии, примыкающей к науке. Здесь мы имеем ввиду конфликт теории относительности Эйнштейна и представлениях о пространстве и времени у Канта. В истории науки мы видим много научных открытий и сдвигов, но мы впервые видим, когда наука опровергает некоторое философское основание и приводит к кризису, а также развитию совершенно новых концепций в попытках выйти из конфликтной ситуации. Кант совершил переворот в философии, но он связал свою философию с наукой своего времени и поэтому сделал свою философию уязвимой, с точки зрения современной критики. Несмотря на то, что Кант придавал огромное значение своим априорным формам пространства и времени, он не смог избежать изменения в представлении самих этих форм, обусловленных эмпирическими открытиями. Споры, которые разразились в XX веке на почве этого конфликта современной философии и современной науки привели к ещё более сложному представлению пространственно-временных форм, представлению, которое эволюционирует и углубляется по мере развития в такой же степени философии, как и науки. Но помогут ли нам плоды этих споров,^[2] дошедших до нашего времени, выйти из конфликта или, наоборот, усложнят его ещё больше? Если мы можем несколькими словами выразить мотив следующего исследования, то он будет таким: постнеклассической (современной) науке нужна новая философия…

И следующие, не менее важные, вопросы: Что сможет связать множество обособленных, зачастую противоположных голосов и мнений, сложившихся в атмосфере постоянно прерывающегося развития капиталистического общества и его культуры, тем самым обеспечив России будущее без экономических кризисов и политической нестабильности? Можно ли создать такую основу для России, чтобы её народу был чётко виден путь, позволяющий не только переосмыслить и преобразить её этические и экономические ценности, но также позволить России стать независимой от иностранных государств, их культурных ценностей и экономической валюты в частности? В первой главе и приложении (смотрите Старцев, 2021) мы будем развивать эти вопросы. В остальных мы попытаемся пойти ещё дальше, чтобы разработать иные понятия общенаучного знания и общефилософского единства. Но, как и в любом произведении радикального характера, стоит очертить конфликтные стороны, на которые мы будем опираться, а также идеи, которые послужат точками отталкивания. Канта мы уже упомянули. Теперь стоит назвать и другое имя, так неразрывно связанное с ним.

Айн Рэнд. Её имя связано с радикальной капиталистической идеологией, которая может быть полезна России.^[3] Возможно, вы читали или слышали о её философском романе Атлант расправил плечи. В связи с популярностью этой книги, её имя вызывает разного рода высказывания в свой адрес. Мне, например, всегда было любопытно, если я когда-нибудь встречусь с кем-то, кто скажет громко и горделиво – я Объективист. И затем я гадаю, что сам скажу этому человеку. Буду ли я шокирован? Или я поведу себя корректно? Что если я скажу что-то объективно глупое? Я даже не знаю точно, как именно поступлю. Мне неизвестно если настанет то время, когда я в живую встречусь с настоящим Объективистом. Они люди гордые и не часто выходят в публичную жизнь, или хотя бы не в те же самые общественные места, где обычно сам провожу время, в провинции, далеко от небоскрёбов, которые они любят, считая такие изобретения человечества главными достижениями. В отличии от кантовской субъектной философии, Рэнд предложила свою собственную, основывающуюся на независимом от нас знании об окружающей реальности, и назвала её Обьективизмом.

Иногда я думаю, что мы живём в нации, разделённой на две фракции: одна экстремальная и