Александр Каунников Стихи молодого инока
«В ветхой избушке старуха молилась…
В ветхой избушке старуха молилась: «Боже Великий, меня ты прости. Вот, я впервые к Тебе обратилась, Ты все грехи мне мои отпусти.
Мне не нужны ни здоровье, ни счастье, Скоро отправлюсь в последний я путь. Ты огради там меня от напастей, Вспомни меня, я молю, не забудь.
Вся моя жизнь во грехе пробежала, Не обращалась к Тебе никогда, Пела, гуляла да в пост танцевала, Но… что поделать, промчались года.
Ты мне прости всё, будь милостив Боже!»… Так со слезами молилась она, Чуть опираясь на ветхое ложе, Перед иконой стоя́ у окна.
Ангел же Божий, стоя за спиною, Слёзы старухи в блестящий фиал, Весь в умиленьи, с улыбкой святою, Будто бы некий нектар собирал.
Вот и иссякли раскаянья слёзы. Кончена жизнь, и старухи душа Видит себя среди страшных и злобных Демонов. Чёрною злобой дыша,
Жаждут они, чтоб душа разделила С ними мученья навеки в аду. Вдруг неизвестная некая сила Душу представила Божью суду.
Вот на весах правосудия Божьих Свитки с грехами старухи лежат: Дел и поступков преступных и ложных — Кто ей обманут, обижен, прокля́т.
Добрых же дел у души предстоящей, Ангел-Хранитель, как он ни искал, Нет – не нашёл. И тогда он блестящий Богу с слезами представил фиал:
«В этом фиале раскаянья слёзы, Боже, возлей на весы их свои. Верю, они перевесят обозы Всех тех грехов. Умоляю, возьми».
И вдруг – о чудо! – ещё не успела Божья десница те слёзы возлить, Как прегрешений все свитки сгорели — Всё, чем сумела душа нагрешить,
Всё прощено ей Создателем-Богом, Ныне и ввек будет Бога хвалить, Как и святые, в небесном чертоге Будет «осанна» Ему говорить.
«Снова ночь по небу гонит…»
Снова ночь по небу гонит Тучи, небо закрывая. Люд пугая, тени бродят — Вон одна, а вон другая.
Не пугайся, ведь с тобою Ангел Божий, твой заступник. И тебя порой ночною Он хранит, уставший путник.
От беды, что бродит ночью, От разбойников от злобных. Подними на небо очи — Свет далёких звёзд холодных
Доведёт тебя до цели. И, пока заря не встала, Бодр и духом будь и телом, Как ни в чём и не бывало.
Прошепчи: "О мой хранитель, Будь со мною в час ненастный". И твой верный покровитель Защитит твой путь опасный.
«Старый храм, ты сегодня заброшен…»
Старый храм, ты сегодня заброшен, И иконы лежат на полу… И недавно ведь был ты ухожен, А теперь погружён ты во мглу —
Мглу забвенья, что людям присуща, Ведь о Боге лишь помнят тогда, Что отец Он и что всемогущий, Когда в дом постучится беда.
Только изредка старый священник Помолиться приходит в ночи. На засаленный ржавый подсвечник Он становит четыре свечи:
За родных – и живых, и покойных; За духовных за чад за своих; И за тех, что в соблазн ввёл невольно — Бога молит полночи о них.
И ещё просит Бога полночи: «Боже, милостив буди ко мне И свои обрати ко мне очи». И, завидев зарницу в окне, Поспешит удалиться.
«В псалме одном, довольно древнем…»
В псалме одном, довольно древнем, Воспел Царицу царь Давид: «Вокруг Неё стоят все девы, Одежда золотом горит».
И со избранными своими Идёт Она к Царю Небес, Что низложил врага гордыню, К Тому, кто умер и воскрес.
«В сумраке храма мерцают лампады…»
В сумраке храма мерцают лампады, Тихо горят огоньки трёх свечей. В Царстве Святых ожидает награда Тех, кто в ночи не смыкает очей,
Тех, кто в ночи преклоняет колени, Кто на молитве в ночной час стоит, С плачем о нас совершая моленье, К Богу чьё сердце любовью горит.
«За нас, грешных, в Иордане…»
За нас, грешных, в Иордане Ныне крестится Христос, Чтоб спасти своё созданье. Вот Он – наг, лишь прядь волос
Обвивает Его плечи – И смирен Он, и велик. Краткой слышим звуки речи, И сияет Его лик.
И являются с Ним ныне Божий Дух и Бог-Отец – Дух, витающий на Сыне, И великий Бог-Творец.
Боже сильный, Боже правый, Дай Тебя нам не забыть, Отжени весь род лукавый, Научи Тебя любить.
Святая Евлалия
Сдуваю пыль со старой книги, Листаю пожелтевшие листы, И, сквозь веков прозрачные мосты, Я узнаю коварные интриги, И цели их знакомы и просты.
Коварство и богатство неразлучны, Как неразлучны меж собою власть и блуд. И книг герои нас к себе зовут, Хоть книги внешне кажутся беззвучны, Но всё же с нами сквозь века живут.
Трагедия пред нами – вот девица: Умна, стройна, красива, молода, Но суждено ей жертвой стать блуда И ни за что попасть в вонючую темницу, Не испытав пред совестью позора иль стыда.
Евлалия, Евлалия, тебе всего тринадцать, И твой жених – Небесный Царь Христос, Он в эту ночь венок тебе принёс, — Отныне уж не будешь преклоняться, Пред теми, кто не стоит твоих слёз.
А завтра поутру, расставшись с эти миром, Душа твоя голубкой чистой улетит Туда, в чертог небесный, где царит Христос наш Бог со всем небесным клиром, Кому «осанна» всё на свете говорит:
И звёзды, и вода, и малые пылинки. А мы почтим страдания твои – И крест, и огненные свечи, что любви Небесной ради претерпела, и кровинки, Что пролила безвинно.
«Однажды летом спозаранку…»
Однажды летом спозаранку Я в лес отправился блуждать, Чтоб там найти себе полянку, Где можно было б отдыхать
Душой и телом; в размышленья Я погрузиться где бы смог И где искал бы вдохновенья… Я долго шёл. Уставших ног
Уже не чуя под собою, На пень широкий отдохнуть Присел я. Тихо предо мною Журчал ручей. Свой долгий путь Прерву, – я думал – ненадолго.
Течёт ручей. Журчит водица Между деревьев и камней. Я на колени, чтоб напиться Стал. Слышу – песню соловей
Так сладко-сладко напевает. Я не сдержался, взгляд поднял Увидеть чтоб, кто так ласкает Мой слух… Но что я увидал!..
Передо мной в одежде чёрной, В крестах весь, с посохом в руке, Со взглядом, в небо увлечённым, Старик стоял невдалеке.
И видно было – он молился, Не замечая никого, Так горячо, что аж светился. И ноги бóсые его —
Нет, мне не кажется, – чуть выше, Чуть выше были, чем земля. Я подойти к нему поближе — Узнать не призрак вижу ль я, —
Собрался, но старик чудесный Вдруг оглянулся. И в тот миг Его поистине небесный Взгляд в сердце грешное проник.
Я долго плакал. Слёзы градом Из глаз моих тогда лились, А старец был со мною рядом И, наконец, сказал: «Молись!
Молись, мой сын, почаще, кайся, Держи