усовершенствованные нанотехнологии, и выполняя появляющиеся раз за разом новые требования подруги.

Стильные солнцезащитные очки сменились на +7 в толстой роговой оправе. Слегка уставший пиджак на осунувшемся, небритом мужчине. Как же он похож на отца!

Линда теребила клювом его пробивающуюся благородную седину, пытаясь вернуть хозяина в реальность. Блеск ее оперения давно поблек, а из черных как космическая бездна глаз, скатилась слеза… Макс слегка опешил, но не удивился. Его Линда уже давно очеловечилась, перестав быть лакмусовой бумажкой его настроения. И теперь он не только слышал ее голос, но и увидел мир ее глазами. «Я ворона, я ворона На-на-на-на-на-на» разрывался, вздрагивая, микро динамик на столе.

***

– Ну и приснится же такое! – потянулся Макс в кресле, протирая сонные глаза и разминая затекшую шею.

Кружка остывшего кофе на столе и осколки на полу напомнили о бурных последствиях вечера.

– Мама, у меня кажется все получилось! – обернулся Макс на раздавшиеся за спиной шаги.

На прозрачном мониторе, парящем над рабочим столом, светилась единственная папка «Проект особого значения» – Чип ВсеВозможностей. О том, что она под грифом «Секретно», можно было догадаться по мигающему красному маячку.

Мать, белая как полотно, хватая пересохшим ртом воздух, сползала по стене:

– Откуда это у тебя? Зачем? Боже! Неужели все повторяется?!

Воспоминания резанули острым лезвием, и перед глазами матери всплыла прощальная сцена за окном иллюминатора космического катера. Там остались ее Саша – любимый муж и гений радиоэлектроники, его друг летчик-испытатель и группа коллег, пожертвовавших собою ради своих семей. Тех, с кем она была на борту, и к кому ей приходилось отправляться в регулярные командировки, чтобы стирать из памяти каждый пазл прошлого поэтапно. Неужели все напрасно?

А где-то там – на далекой Зете продолжали совершать свои открытия последние из людей…

Делай от руки, делай вопреки. Мир переверни, небо опрокинь.