электрической лампы, была прикреплена табличка, которой была выгравирована фамилия. Воронцов усмехнулся и толкнул дверь рукой. За большим столом сидел мужчина средних лет. Его тщательно выбритая голова буквально сверкала в свете электрической лампы. На петлицах его гимнастерки, на черных бархатных петлицах, удобно разместились две шпалы.
– Здравствуй, Семен Иванович, – поздоровался он с ним. – Кто это тебе так угодил с табличкой?
– Мир не без добрых людей, товарищ Воронцов…
Он протянул руку подполковнику.
– С чем пожаловал? – поинтересовался у него комендант.
– Выйди, Семен Иванович, мне нужно срочно позвонить в Москву.
Подполковник поднялся из-за стола и, взглянув с неким укором на капитана, вышел из кабинета. Около месяца тому назад к нему заехал местный начальник НКВД майор Горохов и предупредил его о том, что к нему будет заходить капитан из Москвы, чтобы докладывать в столицу о результатах работы.
– Кто этот капитан? – поинтересовался у него комендант.
Майор Горохов пристально посмотрел на него. По одному его взгляду было понятно, что здесь вопросы не уместны. Капитан говорил не долго. Поблагодарив подполковника, он направился к выходу из комендатуры.
*** Покровский устало опустился на стул, когда за Верой закрылась дверь. В какой-то момент Олег Андреевич готов был махнуть на все: на немцев, на всю эту борьбу, которую он вел с большевиками и просто уехать в какую-нибудь глушь, где его бы никто не знал и никогда не нашел. Чувство отчаяния охватило его. Все, ради чего он жил, рухнуло за секунду. «Как же так, – размышлял он, – как я мог довериться этому человеку? Почему Соколов погубил всю группу и все его надежды на триумфальное возвращение в Германию. Где взять взрывчатку? У кого узнать места закладки взрывчатки? А, может, их и нет? Может, это все игра Соколова?» В дверь кто-то постучал. Покровский вышел в другую комнату и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел на улицу. Около двери, переминаясь с ноги на ногу, стоял капитан. Олег Андреевич вышел в сени и открыл ему дверь. Степанов вошел в сени и взяв в руки веник, смел снег с валенок. – У тебя есть что-то новое о Соколове? – поинтересовался Покровский у него. – Сгорел ваш Соколов. Сгорел без шума и дыма. Рвать нужно отсюда, пока он нас всех не запалил. О том, что вы прибыли в город, он знает. Кроме вас ,он хорошо знает и меня и Веру. Чую, что он затрещит по швам и тогда нам всем конец. Олег Андреевич задумался. – Не гони пургу, капитан. Если бы он хотел нас сдать, то давно бы мы с вами сидели бы в «кутузке» НКВД. – Надо что-то делать, – произнес капитан. – Я забираю всех своих людей и уезжаю в Москву. В столице легче затеряться…. Покровский хорошо понимал состояние этого человека, но вот так все бросить, и бежать из города было не в его стиле. – Где твой радист? – спросил он Степанова. – В машине…. – Зови его сюда. Степанов вышел из дома и вскоре вернулся в сопровождении радиста. Олег Андреевич посмотрел на часы. – Готовь рацию, – приказал он радисту. Капитан удивленно посмотрел на него. Покровский, поймав его взгляд, ободряюще подмигнул ему. – Через час, резервное время для выхода в эфир. Буду просить полковника, чтобы направил сюда дополнительную группу с запасом взрывчатки. – Вы считаете, что немцы пошлют людей? Я бы не поверил этому запросу…. – Слава, Богу, что не вы принимаете подобные решения. Покровский ушел в другую комнату и принялся шифровать радиограмму. Минут через двадцать он вернулся и положил перед радистом листочек, на котором было написано несколько колонок цифр. Он сел за стол напротив капитана и, достав из кармана галифе папиросы, положил их на стол. – Сколько сейчас у тебя людей? – спросил Степанова Покровский. – Со мной двенадцать… – То есть, целое отделение. Ты знаешь, капитан, я думаю, что мы на последок можем громко хлопнуть дверью. – Что вы имеете в виду? – Я предлагаю вам и вашим людям атаковать местный отдел НКВД и освободить Соколова. Степанов улыбнулся. – Это же безумие. Да они нас перестреляют там, как куропаток. Покровский с интересом посмотрел на капитана, как будто видел его впервые. – А как ты хотел бороться с властью? Думал, что будешь ее валить в белых перчатках? Нет, брат, на войне, как на войне…. В комнате повисла пауза, лишь за стенкой. Чуть слышно возился радист, раскидывая антенну. – А, если нам не удастся освободить Сокола? – Все может быть, но рискнуть стоит. Ты, пойми, что другого выхода у нас просто нет. Только он один сможет сделать то, ради чего все мы тут собрались. В комнату вошел радист, и они замолчали.
*** Лоб радиста покрылся мелкими капельками пота, а рука все продолжала записывать серии цифр, которые передавал немецкий разведывательный центр. Наконец рация, словно устав от работы, замолчала. Радист снял наушники и протянул лист бумаги Покровскому, который вышел в соседнюю комнату. Капитан раздавил докуренную папиросу о дно консервной банки и, взглянув на радиста, поднялся из-за стола. Через минуту в комнату вошел Покровский. – Полковник Штельман санкционировал нашу акцию. На помощь нам завтра ночью прибудет дополнительная группа, которая выдвинулась два дня назад. Их семь человек, следовательно, нас с ними будет двадцать человек. Что ни говори, а это уже сила…. – Какая это сила…., – возразил ему Степанов. – Струсил? Капитан промолчал. Немного подумав, он задал вопрос Покровскому: – Кто встретит эту группу? – Встретишь ее ты, – ответил Олег Андреевич. – Подготовь место для ее размещения. Тянуть с акцией не будем. – Все понял. Как я их узнаю? – Старший у них будет в звании старшего лейтенанта. Пароль, – Покровский посмотрел на Степанова и продолжил, – Ульм 43. Ответ – Челябинск. Поезд у них Москва-Свердловск. – Все понял. Я поехал, нужно будет поискать место, где их разместить. Олег Андреевич, молча, кивнул. Оставшись один, Покровский, достал из полевой сумки газету и, разложив ее на столе, достал из кобуры пистолет «ТТ». Разобрав его, он начал тщательно его чистить. «Надеяться на Степанова не стоит, как только прибудет группа его необходимо ликвидировать. Он становится опасным, – решил он. – Необходимо освободить Соколова. Пусть я положу всю группу, но должен освободить его». За чисткой оружия, Покровский совсем забыл, что в доме остался радист. Он это понял, когда тот навалился на него и ловким приемом скрутил ему руку. – Сука! – прохрипел Олег Андреевич, стараясь освободиться из цепкого захвата. Однако, каждое его движение приносило ему сильную боль. Покровский услышал, как хлопнула входная дверь и в комнату, буквально влетели
*** Покровский устало опустился на стул, когда за Верой закрылась дверь. В какой-то момент Олег Андреевич готов был махнуть на все: на немцев, на всю эту борьбу, которую он вел с большевиками и просто уехать в какую-нибудь глушь, где его бы никто не знал и никогда не нашел. Чувство отчаяния охватило его. Все, ради чего он жил, рухнуло за секунду. «Как же так, – размышлял он, – как я мог довериться этому человеку? Почему Соколов погубил всю группу и все его надежды на триумфальное возвращение в Германию. Где взять взрывчатку? У кого узнать места закладки взрывчатки? А, может, их и нет? Может, это все игра Соколова?» В дверь кто-то постучал. Покровский вышел в другую комнату и, отодвинув в сторону занавеску, посмотрел на улицу. Около двери, переминаясь с ноги на ногу, стоял капитан. Олег Андреевич вышел в сени и открыл ему дверь. Степанов вошел в сени и взяв в руки веник, смел снег с валенок. – У тебя есть что-то новое о Соколове? – поинтересовался Покровский у него. – Сгорел ваш Соколов. Сгорел без шума и дыма. Рвать нужно отсюда, пока он нас всех не запалил. О том, что вы прибыли в город, он знает. Кроме вас ,он хорошо знает и меня и Веру. Чую, что он затрещит по швам и тогда нам всем конец. Олег Андреевич задумался. – Не гони пургу, капитан. Если бы он хотел нас сдать, то давно бы мы с вами сидели бы в «кутузке» НКВД. – Надо что-то делать, – произнес капитан. – Я забираю всех своих людей и уезжаю в Москву. В столице легче затеряться…. Покровский хорошо понимал состояние этого человека, но вот так все бросить, и бежать из города было не в его стиле. – Где твой радист? – спросил он Степанова. – В машине…. – Зови его сюда. Степанов вышел из дома и вскоре вернулся в сопровождении радиста. Олег Андреевич посмотрел на часы. – Готовь рацию, – приказал он радисту. Капитан удивленно посмотрел на него. Покровский, поймав его взгляд, ободряюще подмигнул ему. – Через час, резервное время для выхода в эфир. Буду просить полковника, чтобы направил сюда дополнительную группу с запасом взрывчатки. – Вы считаете, что немцы пошлют людей? Я бы не поверил этому запросу…. – Слава, Богу, что не вы принимаете подобные решения. Покровский ушел в другую комнату и принялся шифровать радиограмму. Минут через двадцать он вернулся и положил перед радистом листочек, на котором было написано несколько колонок цифр. Он сел за стол напротив капитана и, достав из кармана галифе папиросы, положил их на стол. – Сколько сейчас у тебя людей? – спросил Степанова Покровский. – Со мной двенадцать… – То есть, целое отделение. Ты знаешь, капитан, я думаю, что мы на последок можем громко хлопнуть дверью. – Что вы имеете в виду? – Я предлагаю вам и вашим людям атаковать местный отдел НКВД и освободить Соколова. Степанов улыбнулся. – Это же безумие. Да они нас перестреляют там, как куропаток. Покровский с интересом посмотрел на капитана, как будто видел его впервые. – А как ты хотел бороться с властью? Думал, что будешь ее валить в белых перчатках? Нет, брат, на войне, как на войне…. В комнате повисла пауза, лишь за стенкой. Чуть слышно возился радист, раскидывая антенну. – А, если нам не удастся освободить Сокола? – Все может быть, но рискнуть стоит. Ты, пойми, что другого выхода у нас просто нет. Только он один сможет сделать то, ради чего все мы тут собрались. В комнату вошел радист, и они замолчали.
*** Лоб радиста покрылся мелкими капельками пота, а рука все продолжала записывать серии цифр, которые передавал немецкий разведывательный центр. Наконец рация, словно устав от работы, замолчала. Радист снял наушники и протянул лист бумаги Покровскому, который вышел в соседнюю комнату. Капитан раздавил докуренную папиросу о дно консервной банки и, взглянув на радиста, поднялся из-за стола. Через минуту в комнату вошел Покровский. – Полковник Штельман санкционировал нашу акцию. На помощь нам завтра ночью прибудет дополнительная группа, которая выдвинулась два дня назад. Их семь человек, следовательно, нас с ними будет двадцать человек. Что ни говори, а это уже сила…. – Какая это сила…., – возразил ему Степанов. – Струсил? Капитан промолчал. Немного подумав, он задал вопрос Покровскому: – Кто встретит эту группу? – Встретишь ее ты, – ответил Олег Андреевич. – Подготовь место для ее размещения. Тянуть с акцией не будем. – Все понял. Как я их узнаю? – Старший у них будет в звании старшего лейтенанта. Пароль, – Покровский посмотрел на Степанова и продолжил, – Ульм 43. Ответ – Челябинск. Поезд у них Москва-Свердловск. – Все понял. Я поехал, нужно будет поискать место, где их разместить. Олег Андреевич, молча, кивнул. Оставшись один, Покровский, достал из полевой сумки газету и, разложив ее на столе, достал из кобуры пистолет «ТТ». Разобрав его, он начал тщательно его чистить. «Надеяться на Степанова не стоит, как только прибудет группа его необходимо ликвидировать. Он становится опасным, – решил он. – Необходимо освободить Соколова. Пусть я положу всю группу, но должен освободить его». За чисткой оружия, Покровский совсем забыл, что в доме остался радист. Он это понял, когда тот навалился на него и ловким приемом скрутил ему руку. – Сука! – прохрипел Олег Андреевич, стараясь освободиться из цепкого захвата. Однако, каждое его движение приносило ему сильную боль. Покровский услышал, как хлопнула входная дверь и в комнату, буквально влетели