не было, работать она мне не позволяла, а все, что мне оставил отец, было переведено на ее счет, чтобы глупая дурочка не смогла промотать состояние. Сказать, что я не испытывала к ней теплых чувств — это не сказать ничего. Вот только в открытое противостояние вступить я не могла по причине собственного бессилия. Любое ее слово будет противопоставляться обнаглевшей девице не ценящей доброты женщины, которая заменила ей мать.

И это бесило, я не могла поверить в свое собственное бессилие перед этой мегерой, которая отняла у меня практически все. Включая надежду на светлое будущее. И, даже не приходилось сомневаться в том, что меня эта белобрысая крашеная овца ненавидела еще больше. Потому что единственное, что успел сделать отец перед смертью – оставить завещание. Согласно которому, я получу себе все деньги, имущество и фирму, если окончу ВУЗ с красным дипломом и успешно выйду замуж до двадцать пятого дня рождения. Из-за этого, Лизонька и бесилась так, что у нее иногда искры из глаз летели в прямом смысле этого слова.

С каждым разом ее упреки становятся все более нелепыми и глупыми. Словно эта карга силиконовая решила довести меня до нервного припадка и слить в сеть видео того, как я ее бью в ответ. И этот день не стал исключением из правил, подтверждая все мои худшие опасения. Чертова чашка, даже не являлась каким-то сервизом или дорогим подарком. Ее вообще еще моя мама на барахолке купила, когда отец только-только открыл первое кафе на юго-востоке Москвы в спальном районе. Тогда никто и представить не мог, что от крошечного семейного кафе-мороженого он дорастет до ресторанного бизнеса и сферы обслуживания. А эта кружка, все, что напоминало о тех временах.

Но теперь я и ее разбила, пытаясь замерзшими от ледяной воды пальцами, оттереть пятна краски, которые намертво пропитали пористую керамику. И, к слову, служанкой я в этом доме не работала. Тем хотя бы деньги платили за потраченные часы жизни, мне же лишь прилетали затрещины и претензии по поводу того, что Лиза тратила на меня все свои силы и время. На самом же деле, ей было плевать на меня. Если бы не завещание отца, женщина вышвырнула бы меня из дома, еще в тот момент, как гроб с отцом закопали в землю.

Я замерла у двери в свою комнату, услышав за спиной приторно-сладкий девичий смех, от которого мгновенно прошла судорога по спине. Анна, одна из трех дочерей моей «горячо любимой» маменьки и, по совместительству, моя сводная сестрица, которая в свои двадцать девять жила с нами и вела далеко не социальный образ жизни. Мне иногда казалось, что эта дура променяла все свои мозги на накаченные губы, которыми сейчас противно чмокала и томно вздыхала, чтобы вызвать у кавалера приступ блаженного счастья. И как вообще ей доверили управлять кофейнями, понятия не имела.

— Я так рада, что ты сегодня проводил меня до дома, — пушистые ресницы взметнулись вверх и кокетливо захлопали, — к моему огромному сожалению, сегодня я не могу с тобой остаться. У меня не самые благоприятные дни для свидания, но обещаю тебе, ты не пожалеешь в следующий раз и поймешь, что вложиться в меня будет твоей лучшей инвестицией. Ты же мне веришь, котик?

— Ты же моя деточка, — прогудел незадачливый кавалер, — обещаю, в следующий раз наше свидание пройдет еще слаще. Рыбонька, надеюсь ты не забудешь о своем обещании?

— Что-ты, пупсик, — Аня пошло засмеялась

Моя наивная и застрявшая в далеком детстве сестра использовала все доступные методы для того, чтобы привлекать инвестиции. И один из них сейчас стоял у нас на крыльце запасного входа и мялся на крылечке, так как Аня не собиралась впускать его в дом. Ее излюбленная тактика ждать и мариновать свою жертву. Тем самым доводя ее до нервного приступа и желания наконец-то пощупать эту завсегдатаю модельных показов и гламурных вечеринок, чьими скандальными фотками пестрил весь интернет. Дверь со стуком закрылась, и обернувшись Ання, брезгливо поморщилась, нашарив меня взглядом.

— Чего пялишься недоразвитая? – она откинула белокурую прядь волос за плечи. — Думаешь, такой уродине как ты хоть что-то обломится? Нормальным мужикам не нужна страхолюдина неухоженная. Ах… Прости я забыла, что ты беднее церковной мыши. Попробуй полизать мне туфли, может и выдам пару сотен на расходы.

— Иди к черту, — приторно улыбнулась я ей, — а то вдруг Лиза раньше времени узнает, каким местом ты деньги зарабатываешь для кафе.

— Ну так рискни здоровьем, — дернув плечом она криво ухмыльнулась мне и язвительно сверкнула глазищами, — и твоя задница окажется на улице быстрее, чем мать закончит приготовления к нашему традиционному семейному ужину.

— Анна, девочка моя, ты уже вернулась с деловой встречи? — сверху раздался голос мачехи. — А где твои младшие сестры?

Вика и Настя были младшими сестрами Анны и близняшками, рожденными Елизаветой от третьего брака. По сравнению с этой парочкой, глуповатая блондинка на шпильках, была эталоном вежливости, благопристойности, воспитанности и сдержанности. Именно Вика постоянно следила за мной, и стоило мне сделать один неверный шаг, тут же докладывала об этом своей матери, не забыв приукрасить чем-то “пикантненьким”. Насти до этого противостояния не было никакого дела, но, если от нее требовалось, могла рассказать такого, что даже Лиза иногда не верила в эти бредни.

— Понятия не имею, – хмыкнула Анна, стягивая пиджак и бросая его мне. — Может, опять для ютуба свои танцульки бесполезные снимают. Если бы они на этом хоть зарабатывали, а то так неровен час опустятся до продажи фоток в интернете.

— Аня! – мачеха, спустившись к нам пренебрежительно осмотрела нашу парочку. — Займись чем-нибудь полезным. Девочки в отличие от тебя, хотя бы делают нашу семью узнаваемой. А ты не можешь поднять кофейню выше третьего места в городе.

— Я тебе предлагала начать продавать франшизу и привлечь кого-нибудь из селебрити в качестве амбассадора бренда, но тебе жалко денег! — встала в позу блондинка. — Если бы не твое упрямство, мы бы уже были на первом месте. Посмотри на остальных… Пусть близняшки хоть что-то полезное сделают и пропиарят сеть в своих сетях! У них и на это мозгов не хватает, только знают, как задницами перед камерой трясти и пытаться не залететь до двадцати!

— Замолчи, — звонкая пощечина огласила комнату, — такая же, как и твой отец!

— Лучше бы я с ним осталась, — выплюнула старшая из дочерей в лицо матери, — он хотя бы не использует своих детей, для достижения своих